Пройдя через комнату к окну, Алтон отдернул занавеси.
За окном бледный рассвет стлался по крышам домов. Первые желтоватые лучи восходящего солнца разгоняли сиреневый сумрак ночи; прямо над его головой все еще мерцала одна звездочка.
- Будь прокляты все женщины! - вслух проговорил маркиз. - Я никогда не женюсь.
При этих словах маркизу послышался смех.
У своего рта он ощутил нечто бесконечно нежное - нежнее цветочных лепестков; его прикосновение было легче крыла мотылька. Губы Сильвины.
И он, глупец, готов был поклясться всем, что почитал святым: он - первый мужчина, прикоснувшийся к ним.
Глава 7
Сильвина медленно вошла в столовую. На лице ее было написано беспокойство - и не зря. Оторвавшись от завтрака, ее брат спросил:
- Какая муха тебя укусила, ч'1 о ты вчера вечером поступила так непростительно невежливо?
Сильвина села за торец стола и, после секундного молчания, ответила:
- Я просила передать тебе. Один из лакеев сказал, что знает тебя, и я попросила его, чтобы он передал, что я уехала домой.
- Да мне-то он все передал, - ответил ее брат, - но в это время мистер Каддингтон, как разъяренный вепрь, уже метался повсюду, спрашивая, куда ты могла деться после того, как он оставил тебя на балконе.
- Я.., не хотела.., больше там оставаться, - тихо проговорила Сильвина.
- Не хотела оставаться! - рассерженно повторил брат. - А как, по-твоему, я себя чувствовал, когда Каддингтон орал на меня так, словно я лакей, и как ищейка рыскал по саду, разыскивая тебя? Надо сказать, Сильвина, не очень-то хорошо ты отплатила ему за гостеприимство. В конце концов, он пригласил нас на обед и заплатил за твое...
Он неловко замолчал. Насторожившись, Сильвина вопросительно посмотрела на брата.
- Заплатил за что? - резко спросила она.
- Это не имеет значения.
- За что? - настаивала девушка. Ее глаза казались еще больше на внезапно побледневшем лице.
Брат не отвечал, и она тихо проговорила:
- Ты собирался сказать, что он заплатил за мое платье, да? Когда я благодарила тебя, ты сказал, что сам купил его.
- Ну, у меня не было наличных, по правде говоря. Кроме того, Каддингтон устроил такой переполох, хлопоча, чтобы ты выглядела нарядно и произвела впечатление на его друзей. Ты же знаешь: он гордится тобой.
- Гордится мною! - с горечью воскликнула Сильвина. - Он хочет купить меня! То, что ты позволил ему потратить деньги на мое платье - это унижение, подобного которому я никогда не испытывала. Никогда!
.Ее слова прервало тихое рыдание. Отодвинув тарелку, ее брат смущенно сказал:
- Я не усмотрел в этом ничего дурного. В конце концов, ты собираешься выйти за него замуж.
- За человека, которого я презираю и ненавижу всей душой! - страстно откликнулась она.
- Не понимаю, почему ты артачишься. Мы уже все это обсуждали, и ты не хуже меня знаешь, что если не выйдешь за него, меня поставят к стенке.
- Да, знаю. - Сильвина говорила мягче. - Я делаю это ради тебя, Клайд.., потому что.., я тебя люблю, потому что дело идет.., о чести нашей семьи. Но ты знаешь.., что он за человек.
- Не знаю я ничего! - сердито возразил тот. - Ты устраиваешь этот смехотворный шум из-за Каддингтона с момента своей первой встречи с ним. В конце концов, в этой ситуации он поступает достаточно прилично. И он вовсе не плохая партия. Говорят, он самый блестящий дипломат, какой только работал на министерство иностранных дел. Ему еще нет сорока, а он уже помощник министра. Все шансы за то, что если Хоксбери уйдет в отставку, он займет его место.
Наступило молчание. Сильвина ничего не говорила, и он продолжил:
- А, я знаю, что мама назвала бы его буржуа!
Конечно, его отец был всего лишь торговцем шерстью, но это сделало его весьма состоятельным. И он честолюбив, это всем известно.
- Разве ты не видишь, что это одна из причин, по которой он добивается меня? - спросила Сильвина. - Ему нужна жена с голубой кровью, он сам так сказал! Он хочет блистать в светском обществе. Вот почему он хочет наряжать меня, как куклу, и потратился на мое платье - хотя если бы я знала об этом, то скорее бы умерла, чем надела его.
- А, чушь! - резко возразил Клайд. - Ты вечно все преувеличиваешь. Какое значение может иметь одно платье? Он будет платить за все, как только ты за него выйдешь.
- Если я.., за него выйду, - тихо отозвалась Сильвина.
Ее брат поднялся с места и, подойдя к ней, обнял за плечи.
- Я знаю, что прошу очень много. Но, Сильвина, что же делать? Ты знаешь, что Алтон все время начеку и готов наброситься на любого подозреваемого. Каддингтону стоит только шепнуть ему мое имя, и меня тут же засадят в тюрьму, не слушая никаких оправданий.
Молодой человек говорил с такой горечью, что Сильвина повернулась и прижалась щекой к его руке.
- Все в порядке, мой дорогой, - сказала она. - Я это сделаю, ты же знаешь, что я это сделаю. Но что-то в нем меня отталкивает, и вчера... Ну, я просто не могла видеть его дольше.
- Он это переживет, - жизнерадостно отозвался тот. - Да, кстати, вспомнил: сегодня в полдень он зайдет сюда поговорить с тобой.
- Зайдет сюда!
В голосе Сильвины звучал ужас.
- Я же говорила тебе, что не останусь с ним наедине.., ты обещал мне!
- Ладно, ладно, - успокоил ее брат. - Он хочет привести кого-то повидать тебя, кого-то, с кем ты была знакома, когда жила в Испании.
- Когда я жила в Испании? - удивленно переспросила она.
- Да. Графа Арманаде Вальена. Это имя тебе что-нибудь говорит?
- Конечно! - воскликнула Сильвина. - Его отец был послом Франции в Мадриде. А потом я видела его еще раз в позапрошлом году, когда мы с папой в первый раз приехали в Париж.
- Ну, насколько я понял, ему что-то от тебя нужно.
- От меня? Но что я могу ему дать?
- Каррингтон тебе все расскажет. Они придут вместе, так что можешь не трепыхаться.
Глядя на ее опущенные глаза, брат хотел было что-то сказать, но, передумав, направился к двери.
- Я буду допоздна на работе. Не грусти, Силь, все будет не так плохо, как ты думаешь, и Каддингтон к тому времени уже остынет. Он чуть с ума не сошел от ярости из-за твоего исчезновения. На твоем месте я больше так не поступал бы.
Сильвина только вздохнула и, после того, как ее брат ушел, еще долго сидела за столом, глядя в стену невидящими глазами и не притрагиваясь к блюдам, которые Бесси расставила на столе.
Наконец она встала и, подойдя к окну, выглянула в садик, лежавший по другую сторону улицы, разделяя два ряда элегантных домиков, каждый из которых был украшен чугунным узорчатым балконом.
Именно этот сад с высокими деревьями в свое время и заставил Сильвину остановить свой выбор на этом доме.
По крайней мере, здесь была зелень, в этом, на ее тогдашний взгляд, монотонно-мрачном и темном Лондоне.
Теперь она находила красоту в самых неожиданных местах: в синем тумане, ложившемся ночью на реку, бледном солнечном свете, блестевшем на влажных от дождя крышах и колпаках дымовых труб, превращая их в расплавленное золото, в цветах и фигурных прудах городских парков...
Мысль о парках напомнила ей о прошедшем вечере, и она невольно прикоснулась пальцами к губам.
До сих пор она ощущала на них губы сэра Юстина, слышала его звучный низкий голос и помнила, как грудь ее наполнялась неизъяснимым восторгом от того, что он близко, так близко, и руки его обнимают ее...
Он поцеловал ее!
При этой мысли по телу ее пробежала легкая дрожь. Девушка решительно вышла из комнаты и, окликнув Бесси, предложила той свою помощь в бесконечных домашних делах, за которые они всегда принимались после того, как Клайд уходил на работу.
Надо было приводить в порядок и гладить его одежду, начищать до зеркального блеска сапоги. Никак нельзя было допустить, чтобы хоть одна пуговица, хоть один стежок были бы не на месте.
Клайд должен был всегда одеваться модно, в какую бы нищету они ни впали, ведь он стал теперь главой семьи, брат Клайд, которого обожала их мать и чье имя шептала, умирая.