Она с рыданием перевела дыхание и заговорила шепотом:
- Он отнял руку.., от моего рта и, наклонился ко мне... Я смогла двигаться, Клайд, и я., ударила его!.. Я ударила его изо всех сил.., прямо между глаз... Я, наверное, застала его.., врасплох, и из-за того, что он был пьян.., он потерял равновесие, пошатнулся, ударившись о кровать, и я как-то высвободилась... И хоть он протягивал руки, пытаясь меня поймать, я выбежала из комнаты. , и к тебе!
Она опять остановилась, чтобы перевести дыхание.
- Клайд, он там.., ждет меня, и я не могу.., даже ради того, чтобы спасти тебя.., не могу выйти за него!.. Он мерзкий, жестокий, и я скорее умру, чем позволю ему.., еще раз прикоснуться ко мне... Спаси меня, Клайд! Ради Бога, спаси меня! Пойди к маркизу.., скажи ему правду! Я знаю, что он.., справедлив... Я уверена, что он не поступит необдуманно жестоко... Но даже ради того, чтобы спасти тебя.., от Тауэра, я не могу выйти за этого.., зверя!..
Тут голос Сильвины окончательно изменил ей, и она упала лицом в постель, горько рыдая.
Она была во власти такой бури страха и ужаса, что утратила способность связно думать.
Чуть позже она заметила, что брат ходит по комнате и, хотя глаза ее плохо видели от слез, девушка поняла, что тот зажег свечу.
- Он не должен.., не должен.., коснуться меня.., опять, - простонала она, потом вдруг спохватилась:
- Но не ссорься с ним! Он опасен... Только не давай.., пожалуйста, не давай ему.., прикасаться ко мне.
- Он больше никогда вас не коснется! произнес низкий звучный голос.
Мгновение Сильвина не могла пошевельнуться.
Медленно, как после сна, подняла она голову. По лицу ее текли слезы, глаза расширились от ужаса.
У постели, ясно видимый в свете свечи, стоял не Клайд, а маркиз!
Она негромко вскрикнула, как попавший в ловушку зверек, и ее поглотила милосердная тьма...
***
Сознание девушки вернулось к ней, - как ей показалось, откуда-то очень-очень издалека, - и она обнаружила, что ее куда-то несут надежные и сильные руки маркиза.
Сильвина почувствовала, что она в безопасности, что если только он всегда будет ее так держать, то она сможет никогда больше не бояться.
Потом девушка вспомнила, что наговорила, и задрожала.
Он перенес ее в другую комнату, опустил на кушетку и положил под голову мягкие подушки.
Сильвина лежала очень тихо, боясь открыть глаза, и только почувствовала, что сэр Юстин накрыл ее какой-то мягкой тканью. Потом ей показалось, что он оставил ее.
Осторожно взглянув сквозь опущенные ресницы, она увидела, что маркиз отошел в другой конец комнаты и наливает что-то из графина в рюмку, которую затем подал ей, и девушка подняла к нему широко открытые, потемневшие от страха глаза.
- Выпейте это, - сказал он.
Сильвина хотела отказаться, но в его повелительном голосе было что-то заставившее ее послушаться.
Бренди огнем обожгло ей горло, и хотя Сильвине был отвратителен его вкус, она почувствовала, как тьма, таившаяся до той поры где-то совсем близко, отступила, и слабость оставила ее.
Маркиз принял у нее из рук рюмку и молча стоял рядом. Ему пришло в голову, что он никогда еще не видел отражения такого горя на лице человека и не встречал женщины, которая бы так нуждалась в защите.
Теперь Сильвина заметила, что он закутал ее в покрывало со своей постели. Оно было сделано из тяжелого белого шелка, на котором чьи-то любящие руки вышили такие же листья, что и те, которые украшали колонны у самой кровати. Девушка с облегчением подумала, что, благодаря покрывалу, не видно ее тела в тонкой полупрозрачной ночной сорочке.
После долгих, отчаянных рыданий слезы все еще блестели на ее щеках и на кончиках длинных ресниц. Маркиз достал из кармана своего длинного парчового халата платок, отставил в сторону рюмку, и, опустившись у кушетки на одно колено, осторожно вытер соленую влагу с ее прекрасного личика. Платок был очень мягким, от него пахло лавандой и ощущался еще какой-то сладкий аромат, напомнивший Сильвине о лесе, и почему-то ей снова захотелось плакать.
- Вы похожи на маленького котенка, которого оставили под дождем, - нежно сказал маркиз.
- Вы сказали мне, что Клайд.., во второй спальне.., по коридору, по-детски недоуменно проговорила Сильвина.
- Именно там он и находится, - подтвердил маркиз, - во второй спальне. Я поместил вас рядом с собой, потому что хотел защитить. Мне бесконечно стыдно, что вас оскорбили, когда вы находились в моем доме.
- Но я.., открыла.., вторую дверь, - настаивала Сильвина, словно ей важно было оправдать свой поступок в собственных глазах.
- Ваша ошибка состояла в том, что вы повернули по коридору не в ту сторону, - объяснил маркиз. - Ближайшая же к вам дверь вела в мою гостиную, где мы сейчас и находимся.
Он встал с колен и присел на край кушетки лицом к девушке, сжавшейся в комочек.
- А сейчас, любимая моя дурочка, расскажите-ка мне всю правду.
- Но я.., не могу, - запротестовала Сильвина. - Разве вы не понимаете, что я.., не могу сказать.., вам?
- После всего, что я уже слышал? - спросил маркиз. - Вы хотите, чтобы я начал задавать вопросы Клайду?
- Нет-нет! - Поспешный протест буквально сорвался с ее губ.
Сильвина пристально вгляделась в лицо Алтона и наконец сдалась:
- Я.., скажу вам.., но, пожалуйста, пожалуйста.., отойдите подальше... Я не могу говорить с вами, когда вы.., так близко от меня...
На лице маркиза была написана такая нежность, какой не видела на нем еще ни одна женщина. Он послушно встал с кушетки и, отойдя, прислонился к каминной полке.
Огонь угасал, и он подбросил в него полено. Взметнулись языки пламени, позолотившие пепельные волосы Сильвины, ореолом обрамлявшие ее несчастное личико.
Высвободив руки из-под окутавшего ее шелкового покрывала и крепко сжав их, девушка произнесла:
- Если я расскажу вам.., расскажу всю правду вы обещаете.., поверить мне?
Вам не нужно умолять меня. Сильвина, - ответил маркиз. - Вы же знаете, что если расскажете мне что-то и подтвердите, что это правда, то я не усомнюсь, что все так и есть.
- Вы так думаете? Вы и правда так думаете... сэр Юстин?
Его имя вырвалось из уст девушки неожиданно для нее самой, и маркиз, быстро отойдя от камина, накрыл ее дрожащие руки своими.
- Посмотрите на меня, Сильвина. Вам надо рассказать мне что-то. Постарайтесь сделать это, не пугаясь, человеку, которого вы встретили в лесу и про которого сказали когда-то, что доверитесь ему, куда бы он вас ни повел! Забудьте о маркизе Алтоне, его здесь больше нет.
- Но он важен, - прервала она его.
- Нет, Сильвина, не для нас с вами. Девушке показалось, что его руки, коснувшись ее, передали ей силу и уверенность, которые она не надеялась уже никогда почувствовать.
- Я все.., расскажу вам, - прошептала она.
Он отпустил ее руки и сел в глубокое кресло, стоявшее напротив кушетки по другую сторону камина.
Свет падал на ее лицо, и маркиз подумал, что ни у одной женщины не видел столь выразительных глаз. Они то были исполнены радостного света, то трагичны до отчаяния.
- С чего же мне.., начать? - неуверенно спросила Сильвина.
- С начала, - ответил маркиз.
- Это.., началось, когда папа был.., убит, - начала свой рассказ девушка, чуть запинаясь, - и мы с Бесси одни вернулись в Лондон. Мы приехали в дом на Керзон-стрит, где всегда жили, когда бывали в Лондоне. Там ко мне присоединился Клайд, и мы узнали, что мы.., нищие.
Сильвина замолчала, вспоминая, каким ужасным ударом для них это было.
- Папа был очень непредусмотрительным в том, что касалось денег, заговорила она снова, - а после смерти мамы, по-моему, ему все стало безразлично. Он только старался все забыть... Он не хотел сидеть дома в одиночестве и вспоминать, вспоминать...
Она опять помолчала минуту и с болью в голосе продолжила:
- Я часто думаю, не могла ли я тогда помочь ему.., не могла ли сделать что-то, чтобы он был менее.., несчастен.