А Рори умел произвести впечатление. Он, быть может, и не блистал в учебе, но тем ещё павлином распускал хвост, когда дело касалось девчонок. И, хотя на изменах Сэнди он никогда не палился, — даже интересно, догадывался ли он, что Сэнди трахалась с Крисом? Вряд ли, — это не значило, что не изменял.
— Кэрри, — Коннор сжал двумя пальцами переносицу. — Кэрри, это был он.
— Нет, — она помотала головой. — Зачем ему это делать? Я ведь ему ничего не сделала, и зачем бы ему тогда просить прощения?
«Потому, что твой брат — кретин, связавшийся с феерической сукой. Но откуда я мог знать?»
Неважно. Если Кэрол хочет верить, что Рори не хотел её обидеть, то пусть верит. Будучи мертвым, Рори уже не сможет ничего ни подтвердить, ни опровергнуть. Но Коннор помнил, как слышал его грязное хвастовство в раздевалке, и как сломал ему нос, он тоже помнил. Рори Джонсон, тот ещё мудак и кретин, может, и заслужил хорошую взбучку, но точно не такую смерть.
Кэрол снова заплакала, и Коннор снова не знал, как её утешить.
А внизу опять ссорились родители.
========== Глава тринадцатая ==========
Комментарий к Глава тринадцатая
Aesthetic от peach_blood: https://vk.cc/c94HyT
Дальше рекомендаций школьникам ходить компаниями и не возвращаться домой слишком поздно дело пока не пошло. Для несовершеннолетних и без того действовал комендантский час, но в городе чувствовалось напряжение и страх, пропитавший улицы.
Хизер смерть Рори Джонсона, в отличие от гибели Сандерса, напугала до потери пульса. Вторая смерть от клыков бешеного животного — это уже не шутки.
Она старалась не показывать своего страха, отлично понимая, что гудящей от слухов школе хватает и детских россказней, приправленных воображением, однако, если ей доводилось возвращаться после восьми вечера, она прислушивалась к вечерним городским звукам — береженого Бог бережет. Хотя из оружия у неё был только газовый баллончик в сумочке.
Пока что он, слава Богу, ей ни разу не пригодился. Да и вряд ли он бы спас её от медведя. Или от медведей. Потому что одинокое бешеное животное не живет долго, но зато может укусить и заразить кого-то ещё.
В такие минуты Хизер жалела, что некому проводить её до дома. И неизменно вспоминала те немногочисленные прогулки, которые у неё были с Коннором. Его улыбку. Его манеру щуриться на солнце и смешно встряхивать головой, как щенок. И надо же было всё испортить!..
«Вам, — неизменно добавлял её внутренний голос. — Вы оба всё испортили»
Нет, за последние полторы недели — господи, уже почти конец октября, скоро Хэллоуин! — их отношения пошли на лад. Синяк у него заживал очень быстро, и Хизер это замечала. Коннор, отработавший свое наказание и вернувшийся к тренировкам, снова задерживался после уроков, чтобы поговорить с ней о книгах по школьной программе или поделиться мнением о произведениях, которые он читал по факультативу русской литературы — да только вот взгляд у него стал другим, и в нем было столько всего намешано, что Хизер и сама пугалась. И боялась, что в её глазах Коннор читает то же самое.
По молчаливой договоренности они не обсуждали тот поцелуй. Как бы жутко это ни звучало, но трагедия, случившаяся с Рори, сместила всё на второй план, а потом… потом всё просто осталось, как есть, к добру или к худу. И говорить об этом означало ступить ещё шаг по скользкой дорожке, которая могла привести обоих в бездну.
Хизер по-прежнему много знала о его жизни. Знала, что он отправил свое эссе по «Гамлету» на конкурс и знала, что его сестра тяжело переживает смерть Рори Джонсона и отказывается верить в его причастность к буллингу. Скорее замечала, чем слышала от него, что Кэрол получила передышку в своей травле, но понимала — это временно. Подростки жестоки и редко оставляют свою жертву в покое. Как молодые звери, они будут загонять её в угол, и либо она отобьется сама, либо её загрызут.
И, к сожалению, помочь Кэрол Дуглас могла только сама Кэрол.
А ещё, лежа по вечерам в своей небольшой комнатке и глядя в потолок, на котором плясали тени, Хизер не могла не думать о Конноре, но уже в ином ключе. Не могла не думать, как легко на самом деле оказалось переступить эту черту и ответить на его поцелуй. И о том, как часто он стал ей сниться теперь.
Иногда от этих снов она просыпалась со стоном, чувствуя, как болезненно тянет низ живота. Но иногда… иногда они превращались в кошмары, в которых она видела лицо Джошуа, с окровавленными дырами вместо глаз и рта, и тогда её подушка становилась мокрой от слёз ужаса. Хизер вставала, спускалась на кухню, заваривала крепкий чай и встречала рассвет, уговаривая себя перестать бояться призраков прошлого.
Джошуа не должен был испортить ей настоящее. Видит Бог, она с этим отлично справлялась самостоятельно, хотя и регулярно врала своему отцу, с которым созванивалась раз или два в неделю, что всё у неё в порядке.
Хэллоуин приближался, и мало-помалу школьные коридоры захватили обсуждения праздничных вечеринок. Сэнди вернулась к учебе, хотя и выглядела потерянной и разбитой, но это никого не удивляло — Рори был её парнем, и об этом знали все, даже Хизер, которую мало интересовала личная жизнь её учеников.
«Почти всех», — внутренний голос был неумолим.
Да, согласилась она про себя. Почти всех.
Похороны давно прошли. Портрет Рори всё ещё висел в холле, рядом с портретом Виктора, погибшего в прошлом году, и, разумеется, висеть будет ещё долго, но память у людей, особенно у подростков, была короткой всегда, и в итоге смерть Рори Джонсона всё равно останется одной из страшилок для маленьких детей.
Не гуляй по вечерам в одиночестве, а то тебя сожрет большой злобный медведь.
Записав на доске маркером домашнее задание, Хизер отпустила одиннадцатый класс ровно со звонком. Шумя и галдя, они вывалились в коридор, но, подняв взгляд от бумаг, Хизер обнаружила, что в кабинет просочился Коннор.
— Мисс Ньюман?
Он явно был чем-то обрадован.
— Коннор? Я тебя слушаю.
— Я получил ответ от жюри конкурса. Я прошел на второй этап! — он расплылся в улыбке, широкой и яркой.
Хизер почувствовала, как его радость отзывается в ней вспышкой внутреннего света. Ей хотелось улыбаться, хотелось обнять его, хотелось разделить с ним его успех, пусть и такой маленький.
Она порывисто вскочила, шагнула к Коннору… и поняла, что сделала глупость, когда его руки сомкнулись вокруг её талии. Он с легкостью поднял её в воздух и слегка закружил, уткнувшись носом в волосы.
Она выдохнула изумленно, цепляясь за его плечи, вдыхая запах дезодоранта и кожи, а сердце зашлось от волнения. Словно всё это время, когда Хизер пыталась вернуть их общение на круги своя, разом отправились к черту. В груди разрастался жар, ничего общего с первоначальной радостью за Коннора не имевший, и она осторожно и мягко попыталась высвободиться из его объятий.
Несмотря на закрытую дверь кабинета и её «окно», сюда мог заглянуть кто угодно.
Кто угодно мог подумать, что она пользуется своим положением учителя, чтобы соблазнить ученика.
Коннор осторожно опустил её на пол, но ладоней с талии не убрал. Его взгляд обжигал, и Хизер плавилась от стыда и удовольствия от его прикосновений, чувствуя себя дурой и будучи не в силах перестать смотреть в его глаза — темные, как бездна, в которую они оба снова летели, понятия не имея, как остановить это падение.
Он моргнул, затеняя радужку длинными прямыми ресницами, и наваждение отступило, но не рассеялось до конца.
— Без вас я бы никогда на этот конкурс не решился.
— Глупости, — Хизер мягко уперлась ладонями в его плечи, игнорируя вспыхнувшее в животе тепло. Наверное, стоило бы оттолкнуть его куда как резче, но она не могла и не хотела обижать его. Особенно сейчас. — Я только сообщила тебе про него.