Если она не приедет, это и станет её решением.
И тогда Коннор оставит её в покое. Просто отъебется, хотя больше всего на свете ему хочется сделать Хизер счастливой. Хочется видеть как она улыбается — ему и из-за него. Целовать её. А если она придёт, если не испугается, он всё сделает, чтобы она больше никогда не чувствовала себя так же хреново, как с этим её придурком-бывшим.
Чтобы она никогда больше не плакала и не оглядывалась, боясь, что её преследуют.
Рассказ Хизер ужаснул и разозлил его. Коннор и представить не мог, какой кошмар она пережила, пока не уехала из Техаса, и, если бы её бывший попался ему на пути, он точно набил бы ему морду.
Хизер не заслужила этого дерьма; она должна была быть счастлива — улыбаться, смеяться, есть мороженое, обсуждать хорошие книги и смотреть фильмы в обнимку перед телеком. Заниматься любовью. Желательно с ним, с Коннором. А не думать, что сделала что-то не так, что виновата в чем-то, что даже не было в её власти. Не мучиться и не страдать из-за чьих-то закидонов.
Хизер.
Девушка, в которую он влюбился по уши.
И которая заслуживала всего самого-самого.
После её слов Коннор тогда так и не уснул, и твердо решил, что хочет быть рядом и научить её улыбаться вновь. Хочет доказать, что, несмотря на некоторые его проблемы с гневом, он никогда не тронет её и пальцем.
Чтобы она поняла: именно её голос, её образ позволяют ему побороть ярость, что иногда вспыхивает в нём. Коннор в этом убедился.
Телефон брякнул сообщением.
Крис.
«Ну и где ты шляешься? Пропустишь самое клевое на вечеринке!»
Тащиться к Моллино и бухать там Коннору совсем не хотелось. Утром он должен был встать на пробежку, хоть мышцы и будут ныть после игры, потом отправиться на раннюю смену в кинотеатре, а потом прыгнуть в машину, только вчера ночью наконец-то починенную отцом, и поехать в Бакспорт — и ждать, ждать Хизер, и нервничать, и не знать, приедет она или решит, что всё это для неё слишком.
Он быстро отбил сообщение, что собирается поехать домой и задрыхнуть до утра. В другой день Коннор бы присоединился к тусовке, но…
Хизер. И работа, деньги от которой пойдут на колледж.
«Пиздец ты скучный», — сообщил Крис.
«Сходи нахуй, Баттлер»
О пропущенной вечеринке Коннор не жалел. Зато жалел, что Хизер, видимо, ушла сразу же после игры. Поговорить им так и не удалось.
Быть может, так было и лучше. Быть может, ей всё ещё нужно было время, чтобы принять решение. Коннор не был идиотом — он понимал, что именно Хизер ставит на кон, хотя она ни разу и слова об этом не сказала. Он понимал, что находится в безопасности сам. Если их связь раскроется, он будет невинной жертвой, а она — чуть ли не гребаной «черной вдовой», едва не сожравшей с потрохами школьника. Так работает общественное мнение, и всем будет насрать, что Коннор просто влюбился по уши.
Люди вообще не выбирают, кого любить, но с учителями этот фокус не прокатывает.
*
Криспи тянул поводок, уткнувшись носом в землю.
Обычно Коннор не выводил его на прогулку, потому что у пса был целый двор, чтобы куда-то свою неуемную энергию девать, а заодно и территорию пометить, но сегодня ему хотелось прогуляться самому и очистить мозги. После игры он чувствовал себя, как перееханный катком, но знал, что всё равно не уснёт, поэтому нацепил на пляшущего вокруг него Криспи поводок и зашагал вниз по улице.
До комендантского часа оставалось ещё минут сорок.
Ноги гудели после игры, а мысли о Хизер крутились в голове, не давая сосредоточиться на прогулке. Теперь Коннор понимал, почему из Техаса она уехала не в Калифорнию, не в Новый Орлеан, не в какой-нибудь другой из южных штатов, а забралась так далеко на север. Она сбегала, и ей удалось спрятаться, зажить неприметной жизнью в городке, который и на картах-то еле-еле обозначен; она понимала, что оставаться где-то на юге или юго-востоке страны для неё небезопасно.
И слишком… близко.
К её бывшему.
Сердце у Коннора ныло в груди, когда он думал, что ей пришлось пережить. Он был готов ждать, сколько угодно, если Хизер боялась снова влипать в новые отношения, и не только из-за того, что он — её ученик. Только бы она вообще сказала ему «да». Лишь бы не отвернулась в страхе.
Даже если она захочет подождать до выпускного… он подождет.
Размышляя, Коннор даже не заметил, что дошел до кафе миссис Гибсон, у которой Хизер и снимала комнату. Чуть поодаль виднелось уродливое здание молла, никак не вписывающееся в их маленький городок. В кафе было темно, ведь миссис Гибсон уже наверняка ушла спать, да и Хизер, наверное, работала в своей спальне, и валить отсюда надо было быстрее — вдруг она высунется в окно и решит, что Коннор её караулит?
Это было бы крипово.
Криспи натянул поводок сильнее прежнего, а потом вдруг остановился, как вкопанный, и уставился в темноту переулка. Зарычал, вздыбив шерсть на загривке, и припал к земле.
— Эй, Крисп, — Коннор дернул его назад. — Ты чего?
В темноте что-то двигалось. Перемещалось, перетекало, как хищник из ужастиков. Рычание Криспи плавно перешло в тихий, напуганный визг, и он попятился, вжался в ногу Коннора боком.
— Ты чего, мальчик? — Коннор присел на корточки, обнял пса. Тот мелко дрожал. — Всё хорошо, это просто тени.
Конечно, тени. Что же ещё?
«Только вот тени обычно дает кто-то».
— Эй! — поднявшись на ноги и шагнув вперед, крикнул Коннор в темноту. — Эй, там кто-нибудь есть? Какого хрена вы пугаете мою собаку?!
И тут же подумал, что это был самый кретинский поступок в его жизни.
Тишина. Давящая, холодная, липкая. Снова движение в тенях.
Отец говорил, медведи умеют передвигаться очень, очень тихо. И ты можешь запросто не заметить их, пока они не окажутся у тебя за спиной.
Криспи взвизгнул.
У Коннора волосы на затылке тоже встали дыбом, а по позвоночнику прокатилась дрожь. Умирать в медвежьих когтях ему не хотелось. Однако разве бешеный медведь будет вести себя так, будто… загоняет кого-то? Приманивает? Скорее всего, ему просто чудится, а Криспи напугало что-то ещё.
Потом всё пропало.
Дернув поводок в другую сторону, нервный Криспи потащил Коннора от переулка прочь, вверх по улице, откуда они и пришли. Потом вдруг снова остановился, — Коннор, ещё не оправившийся от странного, иррационального страха, снова едва не споткнулся о пса, — и опять рванул вперед, подкатываясь прямо под ноги высокому мужчине в куртке-парке, молча курившему у своей машины.
— Черт! — Коннор, который обычно мог удержать Криспи, не ожидал такого рвения. — Простите, мистер, он обычно не такой…
Криспи ткнулся носом в ладонь мужчины, заскулил, как скулил, признавая чье-то превосходство и власть. Безоговорочным вожаком стаи для него раньше всегда был Коннор.
— Всё в порядке, — незнакомец улыбнулся и перестал быть незнакомцем.
Теперь-то он оказался вполне узнаваем: их учительница музыки, о которой много и восхищенно рассказывала Кэрри, обожавшая ходить на хор, развесила портреты этого чувака в кабинете, а ещё его фотка в рамке болталась на доске почетных выпускников Баддингтаун Хай.
Из-под капюшона парки на Коннора смотрел Марк Аллен.
— Он безобидный, мистер Аллен. Крисп, к ноге, мальчик! — Коннор дернул поводок, и Криспи неохотно подчинился. — В душе не ебу, что на него нашло.
— Просто знает, что я не причиню ему вреда, — мистер Аллен снова улыбнулся. Присев на корточки, потянулся и почесал Криспи между ушей. — Дома в Калифорнии у меня тоже собака.
Он совсем не удивился, что Коннор его знал — возможно, привык к чужому вниманию, он ведь в группе играл. И продолжает играть, кажется. Тут уж Коннор не знал точно: все его познания в музыке ограничивались Спотифаем, где он слушал последние новинки, да и то фоново. Читать и играть в соккер ему нравилось больше.
Криспи лизнул мистеру Аллену ладонь, и Коннор испытал легкий укол необоснованной ревности. Его пёс был дружелюбным всегда, но сейчас в его поведении было что-то не так.