«Есть духи добрые, а есть те, что бесконечно злы…»
С одним таким ему уже довелось повстречаться, и встреча осталась в памяти Марка кровоточащим шрамом, никак не желающим заживать. Вендиго был злым, вечно голодным демоном зимней стужи, голода и ветров, но пришел он в облике близкого друга, и боль эту невозможно было выкорчевать. Кажется, судьба Марка — встречать злобных, страшных духов на своем пути и спасать от них людей.
Нравилось ли ему это? Нет.
Мог ли он отказаться от своего пути? Нет.
Джек Пайп набил ароматными травами трубку, зажег её, позволяя всей поверхности мелко измельченных трав и табака загореться. Протянул её Марку.
— Раскури её, волчонок. В ней особые травы. Выкури до конца, не спеши. Потом ложись и жди.
«Будет ли это трансом, или я просто получу наркоманский приход?» — подумал Марк, но волк на его спине зачесался, будто зашевелился, подтверждая: поступай так, как говорит тебе шаман, и всё будет в порядке.
А в порядке ли?
Терпкий дым обволакивал, щекотал ноздри. Это точно была не травка, её запах Марк узнал бы всегда, — скорее, какие-то цветы, собранные в лесах и засушенные для особой необходимости. По наущению Джека Пайпа Марк осторожно примял всю поверхность табака, не давая ему погаснуть, и снова раскурил.
Запах трав успокаивал, очищал мысли, прогонял ненужные воспоминания. Постепенно расслабившись, Марк прикрыл глаза, и тут же вспыхнули перед внутренним взором не холодные, окутанные осенью мэнские леса, но плоские горы и сухая трава Техаса. Вспыхнули и пропали.
Доски пола под спиной были жесткими и неудобными. Потолок то наплывал, то отдалялся, и Марк решил, что так действуют травы. Он то ли спал, то ли дремал, то ли снова вышел в медитативный транс, но не чувствовал себя больше волком — скорее, человеком, но иного, более приземистого телосложения. Когда-то его тело было крепким, но явно ослабло под влиянием то ли алкоголя, то ли чего-то иного.
Марк моргнул, и картина стала проясняться. Он смотрел и видел чужими глазами, чужие губы двигались, произнося страшную просьбу.
— Я хочу, чтобы она страдала. Я хочу, чтобы она сдохла.
Старик, сидевший напротив, ни одним мускулом на испещренном морщинами лице не дрогнул.
— А цену ты знаешь? — голос у него, несмотря на возраст, был глубокий и низкий, а вовсе не старчески дребезжащий. — Знаешь, что должен будешь отдать за это?
— Да и черт с ним, она моего сына убила, из-за неё он умер совсем младенцем, так что пусть сдохнет, а я заплачу чем угодно.
Отчаяние затапливало его душу, черное, вязкое, липкое. Старик смотрел на него, не отрываясь, потом кивнул.
— Вижу. Принес?
На ладонь старика легло тонкое обручальное кольцо, изящное и нежное, явно принадлежащее женщине. Мозолистые пальцы сомкнулись вокруг украшения.
Тьма, поднимающаяся откуда-то из самого сердца, заволокла Марку взгляд, а бой барабанов оглушил на мгновение. Он чувствовал, что руки того, в чьем сознании он оказался, были скручены позади столба и связаны, а глаза перемотаны тряпкой. Напевы вгрызались в мозг. Языка этого Марк не знал, но зато знал незнакомец, и на его лбу и висках выступали капли холодного пота.
Возможно, он понял, с чем связался.
Пение становилось всё громче и громче, нарастало, как буря, пока не замолчало. Кости выкрутило, выломало с хрустом, боль пронзила всё тело, от макушки до пят, растягивая, разрывая. Сознание вспыхнуло алым, выхватывая расплывающееся, смутно различимое женское лицо. А потом что-то чуждое, древнее заняло его память, вольготно расположилось, натягивая его тело, как костюм, ломая и заново складывая скелет, вытягивая зубы и ногти.
Он должен был найти женщину — по запаху, по обрывкам чужой памяти. Найти, разорвать, уничтожить, отомстить. Эту сделку нельзя было отменить, нельзя вернуть назад то, что безвозвратно было утеряно. Марк холодел, понимая, что мужчина, попросивший шамана призвать духа, знать не знал, что порадоваться своей мести не сможет. От него и осталась-то лишь перекрученная, изуродованная, превращенная в обитель потустороннего существа оболочка.
И этот дух, пришедший из тьмы, в неё и уйдет, и будет плавать в ней, пока его снова не вызовут. Но каким, твою мать, должно быть отчаяние и злость, если этот человек добровольно согласился стать вместилищем этого ужаса?!
Марк задыхался от дыма костра и боли, а шаман продолжал петь, уже гораздо тише, и каждое слово песни въедалось в сознание.
Он должен найти, должен убить, разорвать, уничтожить… таково его предназначение. Он должен жрать, жрать, пока не наберется сил его тело. Волк в сознании Марка скулил, как побитый щенок.
Он должен…
…найти её…
Марка скрутило, вышвырнуло в хижину Джека Пайпа, будто из холодной проруби. Он резко сел, задыхаясь, хватаясь ладонью за горло.
Кажется, монстр его почувствовал. А, быть может, и нет.
— Значит, видел его, волчонок? — шаман подкинул в очаг полено. Огонь весело затрещал, и в голове Марка вспыхнул болезненно треск других костров. Другой огонь. — Расскажи мне.
Марк с трудом выталкивал каждое слово из пересохшего рта. Джек Пайп протянул ему стакан воды, и прохладная жидкость полилась в горло. Описать всё, что он видел и чувствовал, находясь в сознании чудовища, было трудно, как описать ощущения от кошмарного, тяжелого сна. Марк после встречи со Старцем повидал их достаточно.
Джек Пайп слушал его, не перебивая, задумчиво почесывал гладко выбритый подбородок.
— Ты прав, волчонок, — хмыкнул он. — Это дух мести. Демон, вызываемый из небытия. Абенаки, на моей памяти, никогда не прибегали к этому колдовству, зато чероки и другие племена южных штатов — достаточно часто. Духи мести стремятся добраться до своей жертвы, но иногда целеустремленность и необходимость набрать силу, пожирая человеческую плоть, играет с ними злую шутку. Им нравится, когда их жертва пропитана страхом, но ещё больше им нравится есть и жить, а, если они убьют жертву, то снова возвратятся в небытие, исполнив свое предназначение. Такова их судьба. И, возможно, дух, терроризирующий город, это хорошо понимает, поэтому и пожирает всех, кто попадется под его когти. Он стремится продлить себе существование.
В этом была извращенная логика. Любое существо, даже мертвое, даже древнее, как сам мир, стремится выжить любой ценой, а не оказаться снова во тьме. По крайней мере, так объяснялось то, что дух продолжал пожирать людей, а не исчез, добравшись до своей цели.
А ещё это значило, что в Баддингтауне произойдут ещё убийства, ведь никто из уже погибших от клыков демона, явно не был его жертвой.
Его целью была женщина. Возможно, недавно прибывшая в город. В Баддингтауне жило не так много людей, и в основном они слишком редко покидали насиженные места, чтобы кто-то из них успел насолить кому-то на юге. Значит, это был кто-то из приезжих, а в город редко переезжали.
Денни должен был знать всех, кто переехал в Баддингтаун. Особенно с юга.
Марк попытался встать. Он должен был возвращаться в город. Срочно. Поговорить с Денни. Узнать…
Джек Пайп положил тяжелую руку ему на плечо, заставляя опуститься обратно.
— Сядь, волчонок. Садиться за руль после раскуривания трубки — плохая идея. Тебя снова может выбросить в транс, и ты не справишься с управлением.
— Я должен узнать… — упрямо заявил Марк. Вновь попробовал подняться на ноги, но перед глазами всё поплыло. Правоту Джека пришлось признать.
Джек приготовил ему крепкий кофе с перцем. От чашки шел пар, и Марк обжег ладони, когда взял её в руки.
— Сходу убить это существо в его физическом воплощении очень трудно, — Джек сел на полу, скрестив ноги, — и очень опасно. Неизвестно, сколько людей он сожрал на своем пути в Мэн, а чем больше он ест, тем сильнее становится. Но ты можешь победить его, отправившись во тьму его сознания и ухватив его там. Чем крепче твоя хватка, тем сильнее оно захочет вырваться. Оно будет предлагать тебе сделку. И в момент её заключения оно уязвимее всего. Ты сможешь убить его на его же собственной территории.