Человечишка, явившийся в лес, пах почти так же, как мальчишка — только более едко и сильно. Они наверняка были связаны между собой, как некоторые люди… он все ещё не помнил, как это бывает, однако чуял. Было приятно сожрать его, а очередь мальчишки придет.
*
— Плата будет высокой, — предупредил старик.
В его хижине терпко пахло травами и табаком.
Джошуа пожал плечами. У него уже начинали немного трястись руки, он хотел выпить, а во рту поселилась неприятная горечь. Старик хмыкнул, выудил откуда-то из набросанных в углу хижины шкур бутылку виски и протянул Джошуа. Тот мигом открутил крышку и сделал большой глоток.
Виски был дрянной, но и сам Джошуа не пил дорогого бухла уже очень давно.
— Что ты хочешь за ритуал? — он вытер губы тыльной стороной ладони. — Мой сраный дом-трейлер? Можешь забрать, как только эта сука сдохнет.
— Плату забирать буду не я, — покачал головой старый шаман. — Мне твои деньги без надобности, отвечать за твои поступки я тоже не собираюсь. Ты ответишь, ты и заплатишь.
— И что это значит? — виски придало Джошуа смелости. — Ты говоришь, как христианин.
Старик хмыкнул.
— Когда-то вера моих предков смешалась с христианской. Однако плата за свои поступки наступает всегда, и неважно, во что ты веришь или не веришь. Ты просишь о вещи, за которую платить придется. Готов ли ты к этому?
Старик наверняка просто пугал его. Если духи существуют, им известно, что сделала Хизер, и они заставят её заплатить. Джошуа лишь хочет восстановить справедливость.
Он кивнул.
— Да, я готов.
— Пусть будет так, — на древнем, испещренном морщинами, коричневом от загара лице старика не дрогнул ни один мускул. — Когда взойдет новая луна, приходи в резервацию и принеси что-то, что принадлежало твоей женщине. Приходи трезвый. Выпивка будет тебе не нужна. Посмотрим, отзовется ли Атахсайя на твою просьбу.
Вошедшая в домик женщина, услышав имя, отшатнулась, ахнула, прижав к груди сжатую в кулак ладонь.
Джошуа не боялся. Имя духа он с детства слышал от бабки, и оно было для него всего лишь именем. Он даже не знал, существуют ли духи на самом деле, но теперь, когда эта сучка уговорила суд выписать ему судебный запрет, это был единственный способ наказать её.
Хотя бы попробовать.
Можно было бы просто убить, но — Джошуа знал — она уехала из Техаса, и её подруги понятия не имели, куда. Дом она продала. Через интернет он попытался выяснить её перемещения по номеру машины, но она и машину продала. Хрен её следы теперь отыщешь по стране.
Если Атахсайя существует, он заберет её.
— Я приду, — возможно, выпивка придавала ему смелости. Джошуа знал, что придет, даже если будет трезв и начнет трусить.
Прибежит.
Старик схватил его за руку. С быстротой, не свойственной людям его возраста, полоснул ножом по ладони.
Кровь закапала в подставленную чашку. Совершенно обычную, разве что расписанную индейскими узорами. Плюнув в неё, шаман одним глотком выпил кровь, смешанную с собственной слюной.
— Да будет так.
И впервые за всё время, проведенное в резервации, Джошуа почувствовал, что готов обосраться от страха, глядя на вымазанные в крови тонкие губы старика.
Он не позволил страху завладеть им. Виски в крови кипел.
Хизер получит по заслугам, где бы она ни была.
В ту ночь Джошуа впервые не купил себе пива. До новолуния оставалось несколько дней, и он знал, что будет спать спокойно.
Ему снились следы, преследующие Хизер через всю Америку.
Ему снилась кровь и женские вопли.
Он улыбнулся во сне.
*
Обрывочные воспоминания жизни того, чье тело он занял, только злили.
Какая разница, почему он должен убить свою цель? Он просто должен. Теперь он знал свое имя — Атахсайя, Атахсайя — и, хотя он помнил, что, убив жертву, он вернется во тьму, он продолжал думать: быть может, знание имени удержит его на земле? Он хотел жить и жрать. Снова стать гигантом, который мог убивать людишек и разрывать их на части в пещерах. Людишки не изменились.
Если бы они изменились, то не звали бы его вновь.
Всё ещё думают лишь о себе.
Он вышел на охоту. Принюхивался, прячась между деревьев и в переулках, а людишки прятались, запираясь на хлипкие замки. Он бы очень хотел выломать дверь в первый попавшийся дом, но барабанный бой в голове усиливался, пение старика мучило его, не позволяя отвлечься.
«Он идет по твоему следу. Охотник знает, как ты выглядишь, знает, где и как тебя найти, как снова отправить в небытие. Убей её, пока охотник её не спас. Убей её. Убей»
Призыв убивать звучал в голове набатом.
Проходя мимо дома, где жила его жертва, он остановился, потянул носом воздух. Запах был слаб, значит, она ещё не возвращалась домой. Клыки чесались от желания впиться в плоть, но внутри была только старуха. Её мясо слишком жесткое и старое, не подойдет для насыщения.
Та девчонка, которую его вынудили бросить, была мягкой и нежной.
Он знал, где найти свою жертву. Быть может, по пути ему встретится кто-то ещё…
…Он её нашел.
Обошел здание кругом, зная, что может проникнуть внутрь, лишь выломав дверь.
Разбитое стекло зазвенело в тишине.
========== Глава тридцать вторая ==========
Комментарий к Глава тридцать вторая
Aesthetic: https://vk.cc/ccXMHS
Кая Джонсона хоронили на следующий день после Джеммы Стоукс.
Хизер не успела толком познакомиться с помощником шерифа лично, хотя видела его несколько раз в кафе у миссис Гибсон — он часто заказывал крепкий черный кофе. Она сама не знала, зачем пришла на его похороны, и, пока священник зачитывал молитву над гробом, она украдкой разглядывала присутствующих.
Их было немного. Кая хоронили в День Благодарения, потому что его семья не хотела ждать, и пришли только самые близкие. А ещё — Хизер, которая сама понятия не имела, что делала здесь. Она просто почувствовала, что Нэнси после похорон может понадобиться помощь, потому и пришла.
В этом году День Благодарения в Баддингтауне был окрашен в черный.
Родители Кая — их было нетрудно узнать; оба, не скрываясь, плакали — выглядели постаревшими ещё больше, хотя и без того явно не были молоды. Потерявшие второго сына за столь короткий промежуток времени, Джонсоны вовсе не пытались держаться; горе их поглотило.
Хизер помнила, каким был отец после смерти матери, и видела в их глазах то же отчаяние и непонимание, как теперь жить дальше? Почему Бог — или высшие силы — забирают близких так быстро и жестоко? Но, если у отца Хизер ещё был какой-то стимул вырваться из лап депрессии — Хизер знала, что папа беспокоился за неё, то оставшиеся совсем одинокими мистер и миссис Джонсон теперь могли как и замкнуться каждый в своем горе, так и пережить его вместе.
Нэнси Дрейк тоже плакала, и её слёзы мешались с мокрым снегом, летящим в лицо. Её горе было тихим, но острым, как нож, вонзившийся между ребер.
Спрятав замерзшие руки в карманы куртки, Хизер вздохнула. Она и без того ощутила себя лишней здесь, на похоронах человека, которого не знала, а, наблюдая за Нэнси, вовсе почувствовала, будто подглядывает в замочную скважину за чужими эмоциями и болью.
Все знали, что Нэнси встречается с Каем Джонсоном — и, видимо, его родители тоже знали это, ведь Нэнси теперь стояла рядом с ними, поддерживая миссис Джонсон. Щеки и нос у неё были красными не только от промозглого ноябрьского ветра.
Взглянув на шерифа Тейлора, Хизер отметила его усталое лицо и синяки под глазами. Теперь, когда Кай погиб от когтей медведя, работы на него свалилось ещё больше. А рядом с шерифом стоял ещё один мужчина, прежде ей не знакомый. Смуглое лицо с острыми, но твердыми чертами выдавало в нем индейца. Возможно, не в первом поколении.
Она вздрогнула.
Что-то в этом мужчине было… неправильное? Необычное уж точно. Хизер поежилась, отвернулась прежде, чем он и шериф успели заметить, как она их разглядывает. И снова почувствовала, что ей не хватает Коннора.