Кто-то делал фотографии на телефон. Щелчки сделанных снимков разрезали сюрреализм происходящего, внося в него ещё большее безумие. Современные технологии и первобытная смерть от когтей и клыков животного — в этом была какая-то своя, удушающе-мерзкая ирония.
— Нечего тут смотреть! — Кай, кажется, был рад заняться чем-то ещё. — И хватит фотографировать, мать же вашу!
Денни прикрыл глаза.
День тоже обещал быть отвратительным.
*
О смерти Сандерса прознали ещё до того, как Денни добрался в участок.
Останки старого пьяницы увезли в Бакспорт, прямиком на стол к коронеру — пусть это вряд ли убийство, но смерть была явно насильственной, и Денни позарез требовалось заключение, позволяющее понять её причину. Хотя какая уж тут может быть причина… ни один человек не сможет голыми руками или зубами разорвать другого на части!
Не сможет ведь?
От воспоминаний до сих пор мутило. Денни повидал всякого в жизни, пока работал копом, но не такое. Хотя кто знает, что бы он увидел, если бы всё-таки попал на работу в ФБР, как ему и мечталось?..
— Босс, тут звонил сити-менеджер, — как только он вошел в участок, дежурный стажер, Райли Арчер, тут же подорвался. Парень не так давно уволился с предыдущей работы и явился к Денни с просьбой взять его на стажировку. Почему было и не взять? Денни знал его с детства. — Он просил вас зайти к нему как можно скорее.
Твою ж мать.
Денни тихо выругался сквозь зубы. Сити-менеджер Уоррен Скарборо мог вцепиться прямо в загривок и не отпускать, пока не добьется своего и не разберется в ситуации. Вряд ли его можно было винить в том, что он желал для Баддингтауна самого лучшего, но сказать ему сейчас было нечего.
Сандерса порвали на куски, как тряпку. Это всё.
В кармане у Денни была карта памяти из фотоаппарата со снимками более жуткими, чем кадры из фильма ужасов. Показывать он их пока никому не собирался. Даже Скарборо. Придется Уоррену дождаться свидетельства о смерти и официального отчета коронера.
Что-то беспокоило Денни, только он не мог понять, что именно.
— Ладно, Райли, — вздохнул он. — Что ещё?
— Больше ничего.
И то ладно.
— Кай, — Денни повернулся к помощнику, — я к Скарборо. Ты за главного.
— Возьмите вазелин, шеф, — по дороге в участок Джонсон почти пришел в себя. — Боюсь, он вам понадобится.
— Личный опыт? — хмыкнул Денни.
Райли попытался скрыть неуместный смешок за кашлем.
Если принимать все смерти близко к сердцу, можно сойти с ума. Поэтому они приучились приходить в себя быстро и шутить даже тогда, когда шутить было нельзя. Ты либо учишься этому, либо уходишь, потому что смерть есть смерть, она приходит и садится с тобой за один стол. Иногда её лицо вполне приятно, а иногда она поворачивается к тебе оскаленным черепом.
Вздохнув, Денни вышел из участка и направился к Скарборо. Идти было недалеко — в соседнее административное здание, где был и офис сити-менеджера, и суд, и пожарная часть, и коммунальные операторы. Всё в одном, для жителей города весьма удобно. Да и сам Денни сидел бы там же, но помещения и без того переполнились под завязку, так что его предшественникам еще в шестидесятых удалось отвоевать себе отдельное здание. Так и повелось.
Скарборо встретил его хмуро. Пожалуй, Денни не мог его в этом винить.
— Ты же понимаешь, что уже днем весь город будет стоять на ушах?
Денни почесал подбородок. Уоррен озвучил его мысли, в которых, впрочем, не было ничего необычного. Баддингтаун — маленький город, будь он благословен и проклят. И у этого есть свои плюсы и свои минусы.
— Уоррен, я всё это понимаю. Я не идиот. Но что я могу сделать сейчас, без заключения коронера?
— А что я должен говорить жителям? — туше. Действительно, что? — Здесь не привыкли к насильственным смертям.
И это была святая правда. В Баддингтауне люди умирали от старости или болезней, но их не находили разорванными на части в переулках. Или в лесу, наколотыми на ветку, как Виктора в прошлом году. Этот город был тихим, этот город был за пазухой у Христа, которому истово верующие молились каждое воскресенье, а после — принимали облатку и уходили успокоенные. И всё должно было так и оставаться.
Но что-то изменилось.
Денни чувствовал это нутром, и его чутье полицейского звенело, как натянутая струна.
— Я думаю, дело в бешеном медведе, — он сжал переносицу двумя пальцами. — Сандерса на куски порвали, Уоррен. Никакого криминала, просто близость леса. Нужно сказать людям быть осторожнее и не ходить в чащу.
Скарборо кивнул, соглашаясь. Он никогда, насколько Денни знал, не увлекался охотой, но в маленьких мэнских городках, затерянных посреди леса, всем с детства вдалбливалось, что здоровые звери к жилищу человека не приближаются, а вот бешеные — вполне могут, у них же крыша летит со свистом. Объяснение было правдоподобным.
Денни молился, чтобы оно оказалось ещё и верным.
========== Глава шестая ==========
Комментарий к Глава шестая
Aesthetic: https://vk.cc/c7lyvH
За самовольный прогул Коннору здорово попало: и от директора Питерса, и от родителей потом, особенно — от матери. От уроков его не отстранили, но запретили посещать две ближайшие тренировки. Перед важным-то матчем на следующей неделе! Да и игру он тоже будет вынужден смотреть с трибуны, впервые за долгое время. Отстранение пойдет в личное дело, и колледжу это не понравится.
Впрочем, было как-то плевать, его средний балл позволял забить на некоторые нарушения дисциплины. Коннор не чувствовал себя виноватым, хотя и понимал, что вспылил на пустом месте. Вспылил из-за собственных эмоций, которые разъедали его, словно кислота; мешали дышать. Хизер Ньюман стала его наваждением с тех пор, как он встретил её в магазине — её улыбка, её глаза… она. Вся. Полностью. Коннор думал, что справится с чувствами; давая себе время осознать, что его тянет не просто к женщине старше него — к его собственной учительнице; но его тело и его сердце отлично сработались против разума и отправили в нокаут.
И, пожалуй, просто шмякнуть распечатанный сонет мисс Ньюман на стол было реально хреновой идеей. Но кто её просил устраивать эту болтовню о любви? Меньше всего ему тогда хотелось рассказывать, что есть для него любовь или влюбленность теперь. И вряд ли она хотела услышать, что снится ему в грязных и сладких снах. Даже так преследует его.
Коннор хмуро захлопнул учебник по тригонометрии. В субботний вечер ему ничерта не лезло в голову; мозг превратился в кисель. Вчера мисс Ньюман ни словом не обмолвилась о сонете, но домашнее задание засчитала и задала всем новое — краткое аргументированное мнение о Гамлете как персонаже в формате эссе. Коннор мог бы на несколько страниц расписать, почему считал Гамлета истеричным придурком, но ограничился тысячей слов и смутным ощущением, что всё это — та ещё херня собачья. Его эссе — в том числе.
Наверное, хорошо, что Хизер Ньюман ничего в его намеке не поняла?
В день, когда Коннор окончательно понял, что влюбился по уши, он был на работе. Несмотря на вечер субботы, посетителей в кинотеатре было не очень много, и он откровенно скучал, крутясь на стуле в кассе и дочитывая «Преступление и наказание» к факультативу по русской литературе. Более нудной и мерзкой книги, вгоняющей в капитальную депрессию, он ещё не встречал. Русские всё-таки очень странные люди.
Литература у них тоже странная. Все почему-то страдают и превозмогают: автор, герои и читатели. Вместе.
Зевнув, он отложил книгу, и вовремя — в кинотеатр как раз зашел посетитель.
Хрупкую фигуру Хизер Ньюман он узнал тут же.
Черт. Коннор выпрямился и убрал ноги со стола.
— Мисс Ньюман?
— Привет, — она улыбнулась, тихо и даже как-то застенчиво. — Продашь мне билет на «Аполлон 18»?
Выбор фильма его позабавил. Пробивая билет и подключая терминал к оплате, Коннор широко ухмыльнулся.
— Не думал, что вы любите космическую фантастику.
Она фыркнула.
— А я не думала, что ты попросишься на факультатив по русской литературе. Но вот мы здесь.