— Значит так — я подошел к волкалаку и схватил его рукой за патлы. Намотал на кулак, чтоб не дернулся и не сбежал. — Ты что ж это, сукин сын, меня кинуть вздумал? Где череп?
— Да вот, в траве валяется. Забирай себе! Мне он не нужен. Совсем.
Я собрался было высказать все, что я о нем думаю, но меня прервал громовой голос какого-то мужика:
— Это кто мне тут лесных девок портить собрался?! — мы повернулись на голос. Из чащи стало выходить нечто, что вызвало мгновенный мороз по коже. У меня. Филька, тот вообще бухнулся в траву, оставив у меня в руках значительный клок своих волос и отчетливо громко пустил газы.
А я все стоял и смотрел, как из леса на меня выходит нечто двуногое, покрытое медвежьей шкурой, на голове рога оленьи, а вместо лица сплошная бородища и глаза ярко горят.
— А ты кто? — поддав петуха в голос, спросил я.
— Я хранитель этого леса!
— Башку склони. — раздался не то шепот, не то поскуливание, у моих ног. — Это волхв.
Глава 5. В гостях у сказки
Новые открытия
Волхв вылез на поляну, а позади него, в самой тьме лесной чащи стали видны красные огоньки глаз. Могу ошибаться, но, надеюсь, что это всего лишь волки.
Мужик, неопределенного возраста, возможно дед, подошел ближе и к чему-то принюхался. К Фильке, наверное. Я тут не причем. Вот честно!
На всякий случай, я покрепче сжал в руке заветную монетку. Надежды на то, что она зарядилась не было. Как не было надежды ина то, что этого дедулю можно завалить с одного удара.
— Расслабься, — проскрипел волхв и первым делом шагнул к волколаку. — Это кто тебя так?
Я собрался было ответить за него, так как он от страха совсем соображать перестал, но Филька Голод неожиданно ответил, не поднимая головы:
— Василий Шереметьев, насильно привязку к себе делал. А я сбежал от него.
Что? О чем он говорит? Его же скелет своим мечом проткнул.
— Обернись. — приказал волхв.
— Сил нет. — признался Филька. — Раны еще не затянулись…
Волхв склонился над волколаком и простер над ним длань. Не было ни пафосных заклинаний, ни эффектных спецэффектов. В какой-то момент рана на спине волколака стала быстро затягиваться.
— Спасибо, могучий. — искренне поблагодарил Филька своего благодетеля. — Может быть тогда и череп залечишь?
— Обернешься, сам при трансформации зарастет. Силу на тебя еще тратить. Оборачивайся, давай.
Повинуясь приказу, прямо тут, не вставая с колен, Филька выгнул залеченную спину и почти мгновенно раздался вширь и ввысь, попутно обрастая шерстью и теми пульсирующими наростами, которые я приметил еще в тот момент, когда его впервые увидел.
— Сильно тебя шарахнуло. — отметил волхв. — Но дело поправимое.
— Ты поможешь мне, могучий? — с надеждой в голосе попросил волколак.
— Нет. Я не помогу. — отрицательно покачал головой дедуган и неожиданно пристально посмотрел на меня. — Он поможет.
— Что? Я? Да я ж ничего не умею. — попытался отвертеться я.
— А тебе делать ничего и не надо. Прими от него клятву верности. И все.
— А как же свобода? — спросил Филька, принимая свой обычный облик.
— Хочешь и дальше мучиться, оставайся свободным. А нет, так заключи договор устный. Десять лет службы верной или дважды спасение его жизни. Поверь, если выберешь службу, то долг быстро отдашь. Тут и гадать не надо.
— Погодите, а меня вы спросить не хотели бы? — законно возмутился я.
— Молчи. — добродушно отмахнулся от меня волхв. — Спасибо потом скажешь.
— Ну, ладно. — согласился я, как будто у меня выбор был.
— Клянусь тебе в верности эээ…
— Олег Георгиевич Беляев. — подсказал я.
— Ага, эта, вот и именно. Десять лет служить тебе буду или жизнь спасу дважды. — торжественно заявил Филька и добавил — Клянусь Велесом!
— Добро. — крякнул волхв.
— А теперь объясните, что это за клятва и зачем она ему нужна?
— Так эта, меня же силой заставили клятву верности Ваське Шереметьеву принести, а я от него сбежал. В казаки подался. Тут-то меня его проклятие и настигло. Покрылся, значится, этой гадостью. Теперь, ежели тебе служить верно буду, то с меня эта гадость со временем слезет.
— А она тебе как-то мешает? — уточнил я.
— Болит жутко. Как будто внутри жуки какие-то копошатся. Да и обращаться мешает. Выздоровление еще тормозит.
— А что мешало кому-нибудь клятву верности принести раньше? — продолжил допытываться я.
— Доверия людям нету. Все закабалить норовят, да использовать для самых грязных дел. А еще…