Что-то потянуло его за рубашку. На мгновение слабый испуг пробежал по нервам.
- Мистер? - спросила Свон. Она услышала его дыхание и во тьме подползла к нему. - Вы меня слышите, мистер? - Она опять для верности потянула за его рубашку.
- Да, слышу. Что у тебя?
- Мама заболела. Вы не поможете?
Джош сел. - Что с ней?
- Она странно дышит. Пожалуйста, сходите, помогите ей.
Голос девочки был напряженный, но слез в нем не было. Крепкая маленькая девочка, подумал он.
- Хорошо. Возьми мою руку и веди к ней. - Он вытянул руку, и через несколько секунд она в темноте нашла и стиснула его палец своими тремя.
Свон вела его, они вдвоем продвигались через подвал к тому месту, где на земле лежала ее мать. Свон спала, свернувшись рядом с матерью, когда ее разбудил звук, похожий на скрип дверной петли. Тело матери было горячим и влажным, но Дарлин бил озноб.
- Мама, - прошептала Свон. - Я привела гиганта помочь тебе.
- Мне нужен только покой, родная. - Голос у нее был сонный. - У меня все хорошо. Не беспокойся обо мне.
- У вас ничего не болит? - спросил ее Джош.
- Идиотский вопрос. У меня болит все. Господи, не понимаю, что же меня так. Еще совсем недавно я чувствовал себя вполне хорошо, всего-то лишь - солнечный ожог. Но что за дерьмо! Мой ожог сейчас усилился. - Она с трудом сглотнула. - Сейчас в самый раз было бы пиво.
- Может быть, здесь есть что-нибудь выпить! - Джош начал искать, вскрыл несколько смятых банок. Без света он не мог определить, что в них находится. Он был голоден и хотел пить, и знал, что ребенок тоже должен хотеть есть. И Поу-Поу наверняка надо бы попоить. Он нашел банку чего-то, что зашипело при открывании крышки и потекло, и попробовал жидкость на вкус. Затем поднес банку ко рту женщины так, чтобы она могла пить. Она отхлебнула из нее, потом слабо оттолкнула от себя. - Что вы пытаетесь сделать со мной, отравить? Я сказала, что хочу пива!
- Извините. Это все, что я смог найти сейчас. - Он дал банку Свон и сказал, чтобы она попила.
- За нами не идут, чтобы откопать нас из этого сортира?
- Не знаю. Может быть... - Он помолчал. - Может быть, скоро.
- О Боже. У меня один бок горит, будто его поджаривают, а другой замерзает. Все это так неожиданно.
- Все будет хорошо, - сказал Джош. Смешно, но он не знал, что еще сказать. Он чувствовал, что девочка рядом с ним молчит и слушает. Она знает, подумал он. - Просто отдохните, и силы к вам вернуться.
- Вот видишь, Свон? Я же говорила тебе, что со мной все будет хорошо.
Больше Джошу делать тут было нечего. Он взял у Свон банку с персиковым соком и ползком добрался к бредящему Поу-Поу. - Идет с косой, бормотал Поу-Поу. - О Боже... Ты нашел ключ? Как же я теперь заведу грузовик без ключа?
Джош положил руку на голову старика, приподнял ее и поднес вскрытую банку к его губам. Поу-Поу и трясся от холода и горел от жара. - Попейте, - сказал Джош, и старик, послушный, как ребенок, припал к банке.
- Мистер? Мы собираемся выбраться отсюда?
Джош не думал, что девочка рядом. Голос у нее был все такой же спокойный, и она говорила шепотом, чтобы не услышала мать.
- Конечно, - ответил он. Ребенок замолчал, и опять у Джоша было ощущение, что даже в темноте она видела, что он лгал.
- Я не знаю, - прибавил он. Может быть. Может быть и нет. Это зависит...
- Зависит от чего?
Да успокоишься ты? - подумал он. - Это зависит от того, что сейчас творится там, наружи. Ты понимаешь, что произошло?
- Что-то взорвалось, - ответила она.
- Правильно. Но и во многих других местах тоже что-то взорвалось. Целые города. Там может быть... - он поколебался. Давай скажи все. Может и удастся. - Возможно, миллионы людей погибли или завалены так же, как и мы. Потому может быть не осталось никого, чтобы вызволить нас.
Она помолчала минуту. Потом ответила:
- Это не то, о чем я спрашивала. Я спросила: "Мы собираемся выбраться отсюда?"
Джош понял, что она спрашивает, собираются ли они сами попытаться отсюда выбраться вместо того, чтобы ждать, что кто-то еще придет их вызволять.
- Ну, - сказал он. - Если бы у нас был под руками бульдозер, я бы сказал "да". А так - я не думаю, что мы в ближайшее время что-нибудь сможем предпринимать.
- Моя мама действительно больна, - сказала Свон, и на этот раз голос ее дрогнул. - Я боюсь.
- Я тоже, - признался Джош.
Девочка один раз всхлипнула, но потом перестала, словно бы взяла себя в руки огромной силой воли. Джош потянулся и нашел ее руку. На ней лопнул волдырь. Джош вздрогнул и убрал руку.
- А ты как? - спросил он ее. - У тебя болит что-нибудь?
- Кожу больно. Как будто ее колет и царапает. И в животе у меня болит. Мне пришлось недавно сходить по большому, но я сделала это там, в углу.
- Да, у меня самого тоже болит.
Ему самому тоже хотелось облегчиться, и он уже думал, как бы сделать какую-то систему санитарии. У них была масса консервированных в банках продуктов и фруктовых соков и трудно сказать чего еще, заваленного землей около них.
Прекрати! - приказал он себе, потому что этим оставлял себе капельку надежды.
Воздух скоро закончиться! В их положении нет никакого способа выжить!
Но он понимал, что они находятся в единственном месте, где можно было бы укрыться от взрыва. Из-за всей этой толщи земли, наваленной сверху, радиация не могла сюда проникнуть. Джош устал, у него ломило суставы, но он больше не чувствовал желания лежать и умирать; если он так поступит, то девочке придется остаться здесь замурованной. Если же он поборет изнурение и станет действовать, наведя порядок в банках с едой, он сможет добиться того, что они будут продолжать оставаться в живых еще... сколько? Ему было интересно. Еще один день? Неделю?
- Сколько тебе лет? - спросил он.
- Девять, - ответила она.
- Девять, - нежно повторил он и покачал головой.
Гнев и печаль боролись в его душе. Девятилетний ребенок должен играть на летнем солнышке. Девятилетний ребенок не должен сидеть в темном подвале, будучи одной ногой в могиле. Это несправедливо! К чертям собачьим, как это несправедливо!