- Я выведу всех отсюда, - услышала она собственную клятву, и в голосе ее было такое упорство, какого она за собой не знала. - Насрать на темноту! Мы выйдем!
Она сделала еще один шаг, и еще один после него.
Постепенно вода опустилась до колен. Сколько времени спустя и через сколько шагов вперед, Сестра не могла сказать, они увидели перед собой выход из Голландского туннеля.
Они вышли на берег Джерси.
21. САМЫЙ ЧУДЕСНЫЙ СВЕТ
- Вода... пожалуйста... дайте мне воды...
Джош открыл глаза. Голос Дарлин ослабевал. Он сел и пополз туда, где сложил все банки, которые откопал. Их были десятки, многие из них лопнули и текли, но их содержимое казалось нормальным. Последним, что они ели, была консервированная жаренная фасоль и сок.
Открывать банки стало легче, когда он нашел отвертку. Среди прочих предметов и обломков с полок магазина в земле также нашлась лопата со сломанной рукоятью и топор. Джош все это сложил в углу, разложил по порядку: инструменты, большие и маленькие банки, действуя при этом совсем как скряга. Он нашел банку с соком и подполз к Дарлин. От усилия он вспотел и устал, и от запаха ямы для отхожего места, которую он выкопал в дальнем углу подвала, ему тоже стало трудно дышать.
Он вытянул руку в темноте и нашел руку Свон. Она держала на руках голову матери.
- Вот.
Он поднес горлышко банки ко рту Дарлин; она немного отхлебнула и затем оттолкнула банку.
- Воды, - жалобно сказала она. - Пожалуйста... воды.
- Извините. Воды нет совсем.
- Дерьмо! - пробормотала она. - У меня все горит.
Джош пощупал ей лоб рукой, и словно бы прикоснулся к жаровне; ее жар был гораздо сильнее, чем у него. Чуть дальше Поу-Поу все еще мучался, бормоча о сусликах, потерянных ключах от грузовика и какой-то женщине по имени Голди.
- Блейкмен, - хрипло произнесла Дарлин. - Нам нужно доехать до Блейкмена. Свон, родненькая? Не волнуйся, мы доберемся туда.
- Да, мам, - спокойно ответила Свон, и Джош понял по ее голосу, что она знала: мать ее при смерти.
- Сразу же, как только нас вызволят отсюда. Мы поедем. Боже, я представляю себе, какое выражение будет на лице отца!
Она засмеялась, и в ее легких забулькало.
- Да у него глаза на лоб полезут!
- Он ведь правда будет рад видеть нас, да, мам? - спросила Свон.
- Конечно, будет! Черт побери, когда же они придут сюда и вызволят нас? Когда придут?
- Скоро, мама.
Девочка повзрослела после взрыва на годы, подумал Джош.
- Я видела во сне Блейкмен, - сказала Дарлин. - Ты и я... шагали и я видела старый дом... прямо перед нами, через поле. И солнце... солнце светило так ярко. О, это был чудесный день. А я посмотрела через поле и увидела отца, стоявшего на крыльце... и он махал мне рукой, чтобы я перешла через поле. Он не... не ненавидел меня больше. И вдруг... из дома вышла моя мама и стала на крыльце рядом с ним... и они держались за руки друг друга. И она позвала:
- Дарлин! Дарлин! Мы ждем тебя, девочка! Приди в дом!
Она затихла, слышалось только ее хриплое дыхание.
- Мы... мы уже пошли было через поле, но мама сказала: "Нет, родная! Только ты одна. Только ты одна. Маленькой девочке не надо. Только ты одна". А я не хотела идти через поле без моего ангелочка, мне стало страшно. Мама сказала: "Маленькой девочке нужно идти дальше. Идти далеко-далеко. О... я хотела перейти через поле... я хотела... но я не смогла.
Она нашла руку Свон.
- Я хочу домой, родная.
- Все хорошо, - прошептала Свон и пригладила мокрые от пота остатки волос матери. - Я люблю тебя, мама. Я так люблю тебя.
- Ох... все у меня было плохо, - в горле Дарлин послышалось рыдание. - Все к чему я прикасалась... становилось плохим. О, Боже... кто присмотрит за моим ангелочком? Я боюсь... Я так боюсь.
Она стала безудержно рыдать, а Свон держала на руках ее голову и шептала:
- Мама. Я тут. Я с тобой.
Джош отполз от них. Залез в свой угол и свернулся, желая забыться.
Он не знал, сколько прошло времени, может, несколько часов, когда услышал рядом шум. Он сел.
- Мистер? - голос Свон был слабый и горестный. - Я думаю, моя мама ушла домой.
Она вздохнула и стала плакать и стонать одновременно.
Джош обнял ее, и она прильнула к его шее и заплакала навзрыд. Он чувствовал, как бьется ее сердечко, и ему хотелось закричать от злобы, и если бы кто-нибудь из тех горделивых дураков, которые нажимали кнопки, был где-нибудь поблизости, он бы свернул им шеи, как спички. Мысли о тех многих миллионах, может быть лежащих мертвыми, терзали сознание Джоша, также как мысли о том, какой величины вселенная, о том, сколько миллиардов звезд мерцают в небесах.
Но сейчас у него на руках была маленькая плачущая девочка, и ей никогда уже не увидеть мир, таким, каким он был. Что бы ни случилось, она навсегда будет мечена этим моментом, и Джош знал, что он тоже. Потому что одно дело знать, что там наружи могут быть миллионы безликих мертвых, и совсем другое знать, что женщина, которая дышала и говорила, и чье имя было Дарлин, лежит мертвая на земле меньше чем в десяти футах от тебя.
И он должен похоронить ее в этой земле. С помощью сломанной лопаты и топора выкопать, стоя на коленях, могилу. Похоронить ее поглубже, чтобы микробы во тьме не выкарабкались.
Он чувствовал на своем плече слезы девочки, и когда он хотел погладить ее по волосам, пальцы его нащупали волдыри и щетинку вместо волос.
И он помолился Богу о том, что если им суждено умереть, то чтобы ребенок умер раньше него, чтобы ей не оставаться одной с мертвыми.
Свон выплакалась, она в последний раз всхлипнула и обессилено привалилась к плечу Джоша.
- Свон? - сказал он. - Я хочу, чтобы ты какое-то время посидела тут и не двигалась. Послушайся меня, а?
Она не отвечала. Наконец кивнула. Джош посадил ее рядом, взял лопату и топор. Он решил выкопать яму как можно дальше от угла, где лежала Свон, и стал отбрасывать солому, битое стекло и расщепленное дерево. Правой рукой он нащупал что-то железное, зарытое в рыхлой земле, и сначала подумал, что это одна их банок, которую нужно сложить с другими.
Но это было нечто другое, узкий длинный цилиндр. Он взял его обоими руками и пальцами прошелся по нему.
Нет, это не банка, подумал он. Нет, не банка. Боже мой, о, Иисусе!