— Там уже всё в огне. — Джервис косился на открытые ворота. — Если Ахрам не справится, пламя закончит всё за нас.
— Не дай кораблям покинуть верфь, механик! — Она притянула его ещё ближе, и Джервис вдруг увидел в её глазах страх. — Ты должен это сделать. Пока ещё не поздно. Иначе всё будет зря.
Он приподнял голову и всмотрелся в глубь верфи. Потолок, казалось, был соткан из огня. Глаз выхватывал из дыма лишь очертания кораблей и людей, спасавшихся в бегстве. Внутри что-то рухнуло — разнеслось пронзительным треском и сменилось гулом. Кто-то закричал, но крик резко оборвался.
Стало тише.
— Нет. — Джервис освободил руку из её хватки, шагнул назад. — Это просто самоубийство! Должен быть другой способ. Ещё один план, который нам поможет. Я не могу этого сделать! Есть Ахрам. Шер должен привезти подмогу!
Она рассмеялась приятным звонким смехом, который затем сменился кашлем.
— Шер не успеет, — сказала она. — Не успел бы с самого начала, и ты знал это, как и все остальные. А Ахрам… Если бы он был жив, то уже пришёл бы к воротам. — Она помедлила, с грустью глядя на Джервиса. — Никого больше нет, механик. Никого больше нет.
— Всегда кто-то есть! — Джервис покачал головой, будто стараясь избавиться от её слов. Стереть их из памяти. Выкинуть из головы. Забыть. — Я не сделаю этого! Я не стану!
Внутри ангара, совсем рядом со входом, снова что-то с грохотом рухнуло. Дым и пыль клубились возле ворот.
Бездна, о чём он думает! Там всё ещё куча солдат, а он даже не видел на кораблях оружия. Может быть, его там и вовсе нет? Может быть, они зря пришли сюда с самого начала.
Вдруг он замер, только сейчас осознав, что сказала Сайнир. Оружие было установлено лишь на один корабль. Он тут же вспомнил слова молодого матроса. «Ласточка готова». Вспомнил, как он объяснял, что из-за накладных пластин погрузка заняла больше времени. Вспомнил, как Рейлен приказал открыть двадцать вторые ворота.
— Боги, я знаю, что это за корабль! Я знаю! — Воскликнул он ликующе и нагнулся к Сайнир.
Девушка лежала с открытыми глазами и не моргала.
Механик отшатнулся.
— Я знаю, на каком корабле паровые сферы… — произнёс он ещё раз. Совсем тихо. — Я знаю…
Повисла тишина. Мучительная, нестерпимая.
На поясе Сайнир была рация для связи с остальными слушателями. Джервис сорвал её с пояса, нажал на кнопку и закричал.
— Это Джервис, ответьте! Паровые сферы только на одном корабле. Он называется Ласточка, и находится в двадцать втором доке.
Ничего не произошло.
— Это Джервис, пожалуйста ответьте! — взмолился он. — Нужно заклинить пульт управления у главных ворот!
Никакого ответа не было.
— Ради всех богов! Корабль всё ещё должен быть в доках! Ахрам? Шер?
Рация не издала ни звука. Даже шипения не было слышно.
— Боги… — прорычал Джервис. Сайнир лежала всего в шаге и смотрела на него безжизненными глазами. Осуждала его. — Я не могу этого сделать! — закричал он ей. — Почему это должен быть я? Я выполнил свою миссию! Теперь я могу уйти! — Он почувствовал слезу, которая покатилась по щеке. — Я всё сделал правильно! Я всё сделал, а ты…
Он не смог договорить. Но никто ему бы и не ответил. Лишь огонь трещал рядом, пожирая верфь. Лишь крики людей стояли в ушах. Лишь ветер, пахнущий гарью, свистел вокруг.
— Проклятье! — он отбросил рацию, и та с треском разбилась о камни. — Никакого толку! Проклятье!
Посмотрев на Сайнир ещё раз, ему вдруг стало стыдно за последние слова, даже несмотря на то, что они были правдой.
Их разговор был неправильным. Её смерть была неправильной. Всё было неправильно. Даже сам Джервис. Ему здесь с самого начала было не место. Он не должен был приходить на завод, не должен был помогать слушателям. Не должен был остаться живым, в то время, как Сайнир… Если бы он погиб, никто бы этого даже не заметил. Этот мир не потерял бы ничего. Но он был жив, а она нет.
Казалось, девушка следила за каждым его движением, за каждым действием. Он видел в её мёртвых глазах тот же самый вопрос. Почему она, а не он?
Парень нагнулся к ней. Дрожащей рукой снял с пояса ножны, вложил в них меч, испачканный в крови. С трудом закрепил ножны на собственном поясе.
— Проклятье… Уметь бы ещё им пользоваться.
Затем выпрямился, вытер рукавом чёрные слёзы.
Ветер сильным порывом подул ему в спину, будто подталкивая к воротам ангара. Был ли у него какой-то выбор? Был ли с самого начала? Неужели он сделал его, ещё согласившись помочь Аллеку? Или принцессе?
Неужели с самого начала это должен был быть именно он?