— Тревожит тебя по ночам ВК?
— А что, из вашего лагеря разве ничего не слышно?
— Я не могу услышать удар ножом или шаги молодого человека, переметнувшегося на сторону Вьетконга. А ты расскажешь…
— У нас здесь сложностей нет, — низким апатичным голосом произнес старик.
— Даже с молоденькими девушками?
— Последнее изнасилование произошло три недели назад. Мы, разумеется, так и не узнали, кто был виноват, полковник.
— Этот человек не из моих.
— Это ваши слова.
Дэйн попробовал пиво и решил, что не голоден.
— Вы отвечаете несколько нервозно, — произнес он. — Что вас, мой друг, заботит?
— Нет, нет, ничего.
— Как-то чересчур поспешно вы это произнесли.
— Просто вы так давно не заходили, да еще так поздно.
Дэйн тонкогубо улыбнулся.
— Ты не сказал ничего особенного, но в то же время я узнал все, что нужно. Теперь я уйду, Папа Дат. Благодарю.
Старик поклонился, и глаза его сверкнули. Он остался сидеть, когда Дэйн прошел в двери, в сгущающуюся дождевую тьму.
В своей палатке Дэйн увидел привычную картину: Донован пил виски и читал затрепанный романчик с пышной брюнеткой… почти что одетой.
— Дай Йю, — сказал Дэйн, — Вьетконг нападет сегодня ночью. Не думаю, что возникнут проблемы, но все-таки удвой патруль и проверь, чтобы все шу-л у к и остались на нашей стороне. И пусть их вытащат на берег — незачем им плавать.
— Будет исполнено, сэр. Еще что-нибудь?
— Нет, все. Простые меры предосторожности.
Дэйн забрался в спальник, положив карабин рядом с постелью, пистолет под подушку. Расстегнув ножны любимого ножа, он, как обычно в подобные минуты, подумал о Таводи. А затем перёд ним всплыло лицо Сары…
Он вспомнил, как забилось сердце, когда он, перескакивая через ступени, бежал к ее квартире. Из-за двери доносилось успокаивающее постукивание пишущей машинки, и Дэйн улыбнулся. Наконец-то, после стольких тревог и волнений — Сара. Он легонько постучался и отошел на шаг.
Сара открыла дверь, и Дэйн улыбнулся сверху вниз, стараясь ничем не выдать ошеломившего его удара. Боже, что с ней стало! Как доконала ее война… Она подбежала к нему и, отчаянно вцепившись, прижалась к этому огромному, но такому нежному мужчине, а Дэйн, слыша, как она хлюпает ему в плечо, крепко обнял ее. Она постарела, была болезненно худа, а на лбу появились доселе не виданные им морщины.
— Заходи, — сказала женщина наконец, — я должна тебя кое с кем познакомить.
Нахмурясь, Дэйн вошел. На кровати в маленькой комнатухе сидел ребенок и листал журналы. Это была вьетнамская девчушка с огромными глазами, одетая в американское платье.
— Это мой друг, полковник Джон Дэйн, — официально представила его Сара. — А эта молодая дама — мой близкий друг Нгуен, — сказала она, обращаясь к Дэйну и встревоженно вглядываясь в его лицо. — Я не могла предупредить тебя о том, что мы живем вместе, — извинилась она.
— Как все случилось? — спросил Дэйн.
— Я обнаружила Нгуен в мусорной куче, в Шо-лоне. Вьетконковцы разбомбили ее дом. Она единственная выжила из всех жителей.
— И ты привела ее к себе, — подытожил Дэйн, присаживаясь на край постели. Ребенок осторожно наблюдал за ним.
Сара провела рукой по волосам, беспомощно поведя второй в сторону.
— Не могла же я оставить ее там.
— А ты не ходила к вьетнамским представителям власти?
— Да ходила я везде. Но ты же знаешь, как оно бывает. Ведь это еще один голодный рот — и все…
— Что верно, то верно.
— А она к тому же еще и девочка, — горько бросила Сара, — это не добавляет бюрократам жалости.
— Сара, ты не хочешь ли сказать мне, что собираешься с ней делать, или мне сказать об этом самому.
— Я сама. Удочерю, разумеется.
Дэйн встал и подошел к веранде, выходящей на оживленную улицу. Почувствовал, что Сара подошла сзади, обвила его руками за талию, и накрыл ее ладони своими.
— Сколько же она у тебя живет?
— Пару месяцев. Я много пишу. Это отнимает время.
— Я читал…
— Документы оформляются. Это довольно тягомотно.
— Кто-нибудь намекал на взятку?
— Нет. Но если намекнут — заплачу.
— А что отец думает по этому поводу?
— Полностью «за».
— А сама девочка?
— Она все еще в шоке, но понимает, что произошло. И происходит. Английским занимается с учителем. Я наняла специально. Она знает, что ее семьи больше не существует.
Сара повернулась к девочке.
— Мы считаем, что Нгуен четыре года, так ведь?
Ребенок кивнул, мрачно посматривая на Дэйна.