«Полтораста крепких мужчин в сапогах и защитных мундирах, в зеленых фуражках заняли всю огромную сцену зала Плейель плотным массивом. Руководитель, профессор Московской консерватории Александров, делает легкое движение рукой, и с могучей силой раздается... «Марсельеза», исполняемая по-французски. Полтораста великолепных голосов умеют... с быстротой молнии переходить от полного голоса к шепоту и от шепота к полному голосу.
Как прекрасен отрывок «Тише, тише» из «Риголетто». Эти сто пятьдесят красноармейцев сыграли и спели его как большие артисты...
Безудержное веселье охватило зал и исполнителей...
Овация была прекраснее всех, потому что шла... от души...»
Успех выступления ансамбля отметили многие парижские газеты, единодушно признавшие мастерство артистов, их умение держаться с достоинством, их жизнерадостность, приветливость — качества, которые «являются блестящим свидетельством, — как писала газета «Эр нувель», — высокого морального состояния Красной Армии». «Этот концерт, — сообщала другая газета, — оставляет впечатление мощи, веселья, грации. Со сцены веяло духом молодости».
Это было в сентябре 1937 года. Любопытно, что через 23 года, в 1960 году, Краснознаменный ансамбль вновь стоял на сцене концертного зала Плейель. Отшумела вторая мировая война, переживания и горести, выпавшие на долю многих народов, в том числе и французского, казалось бы, сотрут воспоминания предвоенных лет. Однако ничто не забылось, все осталось в памяти. И, сравнивая искусство ансамбля 30-х годов с тем, что демонстрировалось нами в 60-х, газеты вновь писали об огромном успехе советского коллектива, который не только не разочаровал парижан, но, напротив, еще больше утвердил их мнение в том, что сила реалистического искусства ансамбля непреходяща и выражает сущность всей советской культуры. «Эти солдаты, — писала одна из газет в 60-е годы, — сильны не только своими песнями, но и своими идеями...»
...Гастроли продолжались со всевозрастающим успехом. Теперь уже бисировались почти все номера программы. И по окончании выступления овации продолжались так долго, что служители зала Плейель теряли надежду на окончание концерта.
В адрес коллектива пришла правительственная телеграмма от Климента Ефремовича Ворошилова с поздравлениями.
Радостно было получить и радиограмму от героев-полярников: Папанина, Кренкеля, Ширшова и Федорова, первыми высадившихся на дрейфующей льдине возле Северного полюса в мае 1937 года.
«В первом часу ночи, — сообщалось в радиограмме, — мы, лежа в наших меховых мешках, слушали концерт Краснознаменного ансамбля, который транслировался из Парижа.
Мы были вдвойне рады: во-первых, слушая родные и знакомые песни, во-вторых, мы радовались бурному восторгу слушателей, шумному успеху, выпавшему на долю Краснознаменного ансамбля.
На Северном полюсе мы слышали, как большой парижский зал грохотал аплодисментами и криками: «Браво, бис!»
Было чем восторгаться. Ансамбль прекрасно исполнил свои лучшие песни.
Самые северные слушатели шлют свой горячий привет ансамблю и его руководителю товарищу Александрову. Желаем дальнейших успехов в показе советского искусства.
Кренкель».
Текст ее оглашался в зале перед каждым выступлением, что вызвало бурную реакцию французских слушателей. Уже в Париже то здесь, то там раздавались мелодии песен из репертуара ансамбля, а французские фирмы грамзаписи «Колумбия» и «Полидор» обратились к руководству с предложением записать некоторые произведения. Кроме того, песни и пляски ансамбля были засняты на звуковую кинопленку.
Успешные гастроли советского коллектива заставили встрепенуться известных импресарио и за океаном. Один из них срочно прибыл в Париж и попал на последнее выступление. По окончании концерта он тут же, за кулисами, предложил подписать очень выгодный контракт на трехмесячное турне по Америке и Канаде и был обескуражен, когда на это предложение получил отказ. Он не мог понять, как могут запланированные выступления ансамбля в Советском Союзе стать поводом для отказа от такого блестящего контракта.
Наступил час расставания. Трудовой Париж, а вместе с ним и все любители нашего искусства пришли проводить советский коллектив, отъезжающий в Прагу. Теплым было это расставание. Никто тогда не думал, что между этой и последующей встречей пройдут десятилетия труднейшей в жизни всего человечества поры.
О гастролях ансамбля объективно и приветливо написал известный французский композитор и музыкальный критик Жорж Орик:
«В эти вечера стоило лишь войти в огромный парижский зал Плейель, чтобы с первой же минуты почувствовать бесконечно волнующее общение между публикой, которая наполняла зал до последнего приставного стула, и артистами, которые впервые выступают на этой сцене...