С чем сравнить такой хор? Каждый голос в отдельности обладает большими и значительными качествами. Как не быть захваченным гибкостью и тонкостью нюансов, чистотой звука и в то же время сыгранностью, которая превращает всех этих певцов в единый инструмент, и притом какой. Этот ансамбль уже покорил Париж...
Страна, имеющая таких артистов, может гордиться. К тому же никто из слушателей... не может забыть ни на секунду, что все они — красноармейцы... солдаты той страны, на которую многие из нас уже давно смотрят с надеждой и доверием...»
Краснознаменный ансамбль за свои выступления в культурной программе Всемирной выставки был награжден Большим призом, а А. В. Александров удостоен почетного диплома.
Из Парижа артисты отправились в Прагу, где тоже были волнующие встречи, успешные концерты, благоприятные отзывы прессы.
Наступил день, когда коллектив сел в поезд, путь которого лежал к границам Родины.
И вот пограничная арка и первый советский пограничник. Каким милым и родным показалось его лицо, в это мгновение кто-то из артистов запел:
Вкладывая в слова особый смысл, песню подхватили все: вот она, долгожданная, бесконечно любимая и прекрасная Родина!
Рождение Яшки-артиллериста
Работа в Центральном театре Красной Армии, где я был музыкальным руководителем, задержала меня в Москве, и как раз в те дни, когда в Париже Краснознаменный ансамбль давал свои первые концерты, в Москве у меня на квартире раздался телефонный звонок, заметно повлиявший на мою творческую судьбу. Звонил известный артист оперетты Григорий Маркович Ярон.
— К нам в театр, — сказал он, — принесли один акт либретто музыкальной комедии из времен гражданской войны. Полностью пьеса еще не готова, но мы решили пригласить вас в качестве композитора: вы знакомы с армейской тематикой, знаете песни гражданской войны. Приезжайте, поговорим. Работа спешная.
Времени для размышлений не было. До этого дня я имел достаточный композиторский опыт работы в крупных формах — инструментального концерта, симфонии, квартета, сонат для фортепиано, музыки к драматическим спектаклем, — но оперетта таила в себе что-то неведомое и увлекательное. И я отправился к Ярону.
Как всегда, обаятельный и энергичный, он коротко рассказал о замысле спектакля, извинился за то, что либретто пока на украинском языке, сказал, что перевод скоро будет готов и что автор пьесы Леонид Юхвид хорошо знает события тех лет, так как сам в годы гражданской войны мальчишкой побывал у махновцев в Гуляй-поле.
Ярон попросил сыграть что-нибудь, близкое музыке того времени, или какую-нибудь украинскую популярную песню, особенно широко бытовавшую в годы гражданской войны в солдатских массах.
Я сыграл песню «Ой, при лужку, при луне», а затем и ее вариационное развитие:
Ярон внимательно прослушал импровизацию и вдруг радостно воскликнул:
— Все! Оперетта у нас есть. Премьера через два месяца.
— Как же так, — недоумевал я, — ведь еще нет музыки, да и пьеса до конца не написана?
Однако Ярона это, как видно, не смущало. Он буквально увлекся мелодией песни «Ой, при лужку» и посоветовал сделать ее одним из главных музыкальных образов «Свадьбы в Малиновке».
Собственно, так оно и вышло. В увертюре оперетты эта мелодия как образ Украины вплетается в музыкально-драматическое развитие.
Работа была чрезвычайно спешная: было решено поставить спектакль к юбилейным праздникам 20-летия Октябрьской революции, поэтому весь коллектив артистов, музыканты оркестра, либреттисты, переписчики нот и я, композитор, трудились не покладая рук.
Дело в том, что до этого времени на советской сцене еще не было спектакля музыкальной комедии, поднимающего героическую народную тему. А «Свадьба в Малиновке» открывала своей драматургией эту возможность воплощения на сцене незабываемого времени становления Советского государства периода гражданской войны.
В музыке, да и в драматической основе «Свадьбы в Малиновке», удалось избежать неестественности и фальши в переходе действия от героических страниц к комедийным. Каждый образ был выпестован Яроном, ситуации продуманы, спектакль «сбит», скоординирован. Обычная читка пьесы за столом не проводилась: артисты брали роли и шли с режиссером прямо на сцену, и здесь лепился каркас действия, а моя подоспевшая к очередной сцене музыка сразу же включалась в «бой».