— Возьмите что-нибудь у Глинки, — сказал Мясковский, — у него много прелестных вальсов. Поиграйте, посмотрите.
Хачатурян взял «Вальс-фантазию» и, проигрывая его, как бы ориентируясь на это произведение Глинки, создал свой вальс. Блестящий инструментовщик, он придал своему вальсу праздничность и драматизм, равный лермонтовской поэзии. Сейчас трудно представить «Маскарад» Лермонтова на сцене без вальса Хачатуряна.
А потом вальс в исполнении Государственного симфонического оркестра СССР под управлением Евгения Светланова звучал в Большом зале Московской консерватории для композитора в последний раз, звучал так страстно и драматично, как никогда раньше: Москва навсегда прощалась с Арамом Ильичом Хачатуряном. По завещанию композитора его тело было увезено в столицу Армении — Ереван, где и было захоронено в Пантеоне...
Помню творческие встречи и с Анатолием Софроновым, написавшим в 1941 году пьесу «Девушка из Барселоны», музыку к которой предложили создавать мне. И снова Григорий Маркович Ярон хлопотал о постановке музыкальной комедии, рассказывающей теперь о русских партизанах и испанской девушке, воюющей рядом с ними.
Анатолий Софронов находился тогда в госпитале: на близком Западном фронте шальная пуля пробила ему руку. Перенеся сложную операцию и лежа в госпитальной палате, поэт начал работать над либретто.
В то время в Московском театре оперетты выступала чешская певица, яркая и талантливая актриса, Стефа Петрова. Она и стала исполнительницей главной роли. По-русски Стефа говорила с акцентом, и в спектакле, где испанская девушка становилась отважной народной мстительницей, он был уже частью роли.
В ноябре 1942 года, когда на фронтах Великой Отечественной войны наметились радостные для нас перемены, Анатолий Софронов, только что вернувшийся от партизан и весь пропахший дымом костров, пришел на премьеру нашего спектакля, где был среди зрителей, наверное, самым компетентным судьей. А потом он написал замечательные стихи:
Музыку создал композитор С. Кац. Она стала любимой песней брянских партизан, а позже и своеобразным музыкальным символом партизанского движения.
Краснознаменный ансамбль одним из первых спел песню «Шумел сурово Брянский лес», сохранив ее в своем репертуаре на долгие годы...
Разные бывают судьбы у людей: часто человек сам переламывает свою жизненную дорогу, увлекаясь то одним, то другим, не всегда сразу находя свое истинное призвание. Но есть счастливцы, которым рано открывается ясный жизненный путь. Они не тратят времени на мучительные поиски, отдавая любимому делу всю свою жизнь.
И одним из таких людей является Тихон Николаевич Хренников, талантливый композитор, общественный деятель, человек, обладающий большим разносторонним дарованием — отличный пианист, мудрый педагог.
С какой неожиданной пленительностью прозвучала в 1936 году его музыка к комедии Шекспира «Много шума из ничего», поставленной Театром имени Е. Вахтангова. Казалось бы, какой успех может составить театральная музыка, не являющаяся доминирующей в драматическом спектакле, но музыка Хренникова стала событием. А через три года мы услышали его новую оперу «В бурю», и эта работа стала событием. Своей интонационной свежестью, как говорил о ней Борис Владимирович Асафьев, она стала самым талантливым выражением определенного направления в советской опере.
Если вспомнить киноработы Тихона Николаевича: музыку к фильмам «Свинарка и пастух», «Верные друзья», «Давным-давно» и другим лентам, — с обилием звучных, чистых, душевных песен, среди которых и «Песня о Москве»:
и лирическая:
и «Колыбельная Светланы», являющаяся одной из вершин лирической линии его творчества, то можно утверждать: Хренников мастер песни.