— Ну, ни фига себе…
Почти десять метров тонкого и гибкого троса, который выглядит, как шелковая леска — штука отличная. Жаль только, это было единственное, что осталось у Насти из первоначального груза. Правда, стоило мне негромко пошутить, что спать ей теперь придется на земле (настоящего страха по-прежнему не было, слишком уж как-то быстро и сумбурно все произошло), как вдруг замаскированная крышка снова откинулась, и оттуда одна за другой начали вылетать почти все наши недавние потери.
Глаза девушки стоило видеть.
— Оно нас слышит что ли… — прошептала ошарашенная Настя. — Да нет, ну не может быть, чтоб эта тварь человеческий язык понимала. Ой!
Все-таки это вещество в креме как-то ощутимо сдвинуло мне сознание. Потому что глядя, как она зажимает рот, я не выдержал и расхохотался.
— Почему это сразу «человеческий», только — русский!
Испуганно всматриваясь в меня, наверное, в поисках узнаваемых признаков сумасшествия, Настя поначалу не могла поверить, что можно вот так себя вести. Но потом она что-то осознала, не без усилия, но все-таки сумела взять себя в руки.
— А почему тогда оно …вернуло наши вещи?
— Настён, блин, по той же самой причине, отчего он или она тебя всю облапал, но не надругался! — не уловив во взгляде девушки ни понимания, ни одобрения, я расшифровал. — Мы же пользовались этими вещами, трогали их, прижимались, а сами мы…
— А, ну точно же, склизкая огуречная фигня…
— Побольше уважения, мисс, мы ведь до сих пор живы только благодаря ей! Ну и еще тому парню, что догадался ее использовать… — добавил я уже не так громко.
Полдень
Странно, но в следующие пару часов, ни какой особой подавленности я не заметил. Ни в себе, ни в напарнице. Мы по-прежнему достаточно беззаботно переговаривались, правда, друг от друга больше не отдалялись, и голос старались лишнего не повышать. Даже наши ноги, словно по волшебству, теперь страдали, по-моему, заметно реже.
Можно было бы сказать, что на нас словно бы снизошла способность к босоногим путешествиям, но думаю, мы просто вели себя теперь более осторожно. Заметно реже наступали на довольно редкий в этих местах щебень, немногим более частые сучки, ну или корни засохших трав. Вот они-то, кстати, и были главной проблемой здешних пеших прогулок.
Наша парочка сейчас действительно, начала напоминать каких-нибудь туристов, а не прежних раззяв.
— Слушай, мы не договорили в прошлый раз, — снова подняла тему Настя. — Что предлагаешь делать, если не найдем никого? Вдруг людей здесь вообще нет…
Отвечать на такой серьезный вопрос лишь бы хоть что-нибудь сказать, наверное, не стоило. Поэтому я и не стал торопиться с репликами. Настя не подгоняла. Чувствовалось, тема ее волнует, хотя это и не удивительно. Меня она и самого волновала.
— Ну, давай начнем с того, что как минимум еще один человек здесь есть… — напомнил я о третьем «орехе» на поляне, где мы очнулись. — Ты же заглядывала внутрь, пролом был достаточно широким, а значит, почти наверняка кто-то кроме нас тоже ушел с поляны.
— Глеб, я же серьезно! — возмутилась Настя.
— Будь уверена, я тоже вполне серьезен, ты просто не поняла… — не дождавшись других реплик, продолжил. — Подумай сама, какова вероятность, что всю эту бодягу с колючими орехами-квартирами стали бы городить только ради нас двоих, пусть троих?
Настя уже поняла, что если меня перебивать, то вместо высказывания идеи, опять начну балагурить, и снова терпеливо промолчала.
— Понимаешь, конечно, я не инженер какой-нибудь, но идея с колючими снаружи и хрупкими изнутри биологическими «контейнерами» выглядит как-то …масштабно, что ли! Это я про орехи, в которых мы очнулись, как ты понимаешь, — улыбка получилась немного виноватой, потому что попытка троллить сейчас была и в самом деле некстати. — А то, что каждый из них рассчитан всего на одного, как раз наоборот, показывает, что это очень универсальная и скорее всего, масштабная идея. Так что уверен, мы тут точно не останемся одни…
— А что там «масштабного»? — заинтересовалась Настя.
— Ну, подумай сама, если бы голых, растерянных людей под веществами, нужно было распределить по территории, то где получится больше выживаемость: если их высаживать сотней маленьких групп, или двумя-тремя кучками?
— Ну не знаю, большой компанией, по-моему, больше шансов выжить… — не согласилась Настя.
— Большой компанией обдолбанных, беззащитных голожопиков? Вспомни, могли ли мы хоть кому-то здесь противостоять на равных…