«…Блин, а может я просто уменьшился? — где-то в памяти был и такой сюжет, и в сравнении с общей ситуацией, предположению нельзя было отказать в определенной логике. — Только зачем совать меня в эту скорлупу…»
Выбраться из «каштана» не составило особого труда. Получилось это, скорее даже — куда легче, чем можно было предположить.
Пролом в стене был длинный, но довольно узкий, однако стоило мне лишь чуть поднажать на ощетинившуюся наружу зеленовато-желтую стену, как трещина с хрустом разошлась до самого низа, и я фактически вывалился наружу.
Некоторое время так и сидел очумело вертя головой, прямо на обломках…
Изнутри поверхность «каштана» и в самом деле оказалась очень гладкой, и даже немного пружинила. Словно банальная туристическая «пенка». А вот оставшиеся подо мной колючки были совсем не так доброжелательны к окружающим.
Коснувшись несколько раз обратной стороны своего разрушенного обиталища, я с немалым удивлением осознал, что идея извлечь меня оттуда без инструментов, наверное, могла бы оказаться проблемой.
«…Ого, какая непростая и продуманная штука, будто каштан придуман, чтобы защитить того кто внутри от тех, что снаружи…»
Подсохшие полуметровые штыри, во множестве усыпавшие орех снаружи, оказывается, легко отпадали от скорлупы прямо по «суставу». Ну, или как еще назвать предназначенное самой природой место раздела.
Осторожно приподняв соседний обломок, я снова на некоторое время завис, любуясь на испещрившие поверхность и очень натуральные суставы-пупырышки, осыпавшиеся на плотный горячий песок многочисленные колючки.
Оставив в покое удивительно легкую для своей толщины «скорлупу», я потратил еще минуту, чтобы набрать пучок опасных штырей. Застывшие на их острие смолистые капли, с одной стороны внушали нежелание к ним прикасаться, с другой — подсказывали, что в такой непонятной ситуации хоть что-то похожее на оружие может оказаться не лишним.
«…Это что за …чудо-чудное такое? Еще и яд…»
Увлекшись собирательством, я сместился не больше чем на метр, но это был очень важный метр. Он изменил куда больше, чем любое другое столь же незначительное перемещение в пространстве.
Песочная поляна, была похожа на эдакую естественную, природную чашу.
Ощутимо изгибающиеся вверх края, укрывали в себе три почти одинаковых ореха по центру. И из соседнего — очень мало чем отличающегося от того из которого выбрался я сам — только пока еще целого — торчала человеческая нога. Судя по размерам и строению, скорее женская, чем детская, хотя даже с моего места ничего однозначного утверждать было нельзя.
«…Наверное, все-таки женская…» — с некоторой затаенной надеждой подумал я, и аккуратно сместился еще немного в сторону.
В этой мысли и впрямь было куда больше надежды, чем уверенности, но не стоит торопиться думать что-то плохое. Чисто логически в этот момент я предположил, что выжить с ребенком в опасной неизвестности могло оказаться куда труднее, чем даже с самой взбалмошной женщиной.
Простите мне эту наивную неопытность!
Как это часто бывает, гладкая и ухоженная женская нога изменила все расклады.
Нет, рассудительность осталась при мне (пожалуй, обычная вдумчивость получила даже новые силы), но весь интерес, естественно, сконцентрировался именно вокруг этой самой конечности. И ее особая гладкость играла здесь далеко не самую последнюю роль.
Нет, дело и правда, было не столько в самой ее ухоженности, к которой у соседок по человейнику я давно уже привык, а в чем-то куда труднее объяснимом:
«…А ведь пятки просто невозможно обработать так, чтоб исчезли малейшие следы использования. Не из ванной же ей сейчас предстоит вылезать…» — неожиданное наблюдение только добавило раздрая в голове.
Мгновением позже я уже разглядывал свои собственные конечности, и вот тут действительно обалдел. Даже мои собственные ноги сейчас выделялись абсолютно не свойственной им нетронутостью.
«…Так, ноги, наверное, все-таки мои, — попытался я убедить себя, не смотря на очевидное отсутствие старого, еще детского шрама под коленом. — Блин, все-таки вот что с ними такое произошло? Их будто месяц сначала отмачивали, потом драили пемзой, а после еще и кремом каким-нибудь особо хитрым терли. Ну, или что там девчонки делают…»
Я совершенно точно помнил, что буквально — гм, вчера? — перед сном забрался в ванную, и когда натоптанные за день «копыта» размокли, даже чуток покарябал ногтями старую кожу.