Ответ: Верно, что из-за отсутствия рабочей силы в деревне часть жителей города была переселена в деревню и поэтому некоторые города, может быть, несколько запущены…
Голос из зала: Запущены?
Ответ: Да, то есть производят впечатление запущенных. Я хочу, однако, еще раз подчеркнуть, что все распространяемые Вьетнамом сообщения о якобы имевших место в период революции массовых убийствах не что иное, как вымысел. В худшем случае могли иметь место отдельные проявления самовольства со стороны низших местных органов, но это происходило вопреки воле правительства. Что касается черепов и костей, которые вы видели в Прейвенге, я не могу ставить этот факт под сомнение, но полностью уверен, что их свезли туда вьетнамцы, стремясь очернить законное правительство «Демократической Кампучии».
Движение в зале.
Вопрос третий: Вы ничего хорошего о Вьетнаме сказать не можете, и этому трудно удивляться. Ваши соотечественники в Кампучии другого мнения. Но меня интересует эволюция ваших взглядов. Я не говорю о 1971 годе, когда вы трижды были во Вьетнаме, и 1973 годе, когда вы четыре раза посетили Ханой, горячо и во всеуслышание благодаря вьетнамцев за помощь кхмерской революции. Но в самом Пномпене 19 апреля 1975 года, через два дня после взятия города, вы были главным оратором на митинге победы, где очень долго и многословно снова выражали благодарность Вьетнаму. Что и когда изменилось в ваших взглядах?
Ответ: Я не припоминаю такой речи. Как заместитель премьера, я очень занятой человек, и не все события остаются в моей памяти.
Движение в зале.
Вопрос четвертый: Объясните, пожалуйста, что произошло с Ху Нимом, членом высшего руководства и главным идеологом «красных кхмеров», после которого данный пост заняли вы?
Ответ: Насколько я помню, Ху Ним был разоблачен как вьетнамский агент и арестован.
Голос из зала: По приговору суда? Что это был за суд?
Ответ: Признаться, не помню, я не занимался тюрьмами. Область моих интересов — внешняя политика и культура.
Смех в зале.
Вопрос из задних рядов: Но ведь вы сами написали статью, в которой оправдывался расстрел Ху Нима и содержался призыв вести решительную борьбу против лиц, идущих по капиталистическому пути?
Ответа нет.
Вопрос пятый: Вы постоянно живете в Пекине, путешествуете с китайским паспортом, ваша жена — китайская гражданка. Несмотря на это, каждое второе слово в вашей речи было о суверенитете. Кто оплачивает ваши поездки и на чей счет содержится «представительство» в ООН?
Ответ: Я прибыл сюда прямо из Кампучии. У нашего правительства достаточно средств, чтобы обеспечить деятельность наших представительств за рубежом.
Раздраженный голос с правой стороны: Как же вы выехали из Кампучии? Каким путем? Каким транспортом?
Ответ: Я не могу этого раскрыть.
Мой шестой, последний вопрос был таков: В апреле этого года трибуналом в Пномпене вы были приговорены к смертной казни за убийство невинных людей. Я не хочу от вас комментариев к приговору, но хотел бы знать, чувствуете ли вы лично себя в чем-нибудь виновным. Повторяю, хотя бы в чем-нибудь?
Ответ: Процесс в Пномпене был политическим актом, рассчитанным на то, чтобы воспрепятствовать мне принять участие в конференции в Гаване. Я не чувствую себя виновным в каких-либо ошибках. Я получил гуманитарное образование во Франции и всегда трудился на благо народа Кампучии.
Смех в зале.
Остальные вопросы касались различных деталей, связанных с конференцией в Гаване и сессией Генеральной Ассамблеи.
Пресс-конференция длилась пятьдесят две минуты. Несколько американских коллег показали мне тексты своих отчетов о пресс-конференции и попросили выверить имена и географические названия. Я это с удовольствием сделал. И снова подумал, что хотя бы таким путем послужу делу, которое не только я считаю правым.
Я еще раз ошибся. На следующий день во всей американской прессе не появилось ни слова о пресс-конференции Иенг Сари. Зато в четырех крупных газетах и в программах двух телевизионных компаний появились сообщения о Кампучии, в которых полностью воспроизводилась аргументация, использованная Иенг Сари на Генеральной Ассамблее.
Я подумал, что не могу мимо всего этого пройти равнодушно, и предложил двум крупнейшим телекомпаниям, Эй-би-си и Эн-би-си, рассказать о своих впечатлениях о пребывании в Кампучии в любой форме, в любом месте, в любой программе.
Предложение было отвергнуто.
Я обратился к одному из американских издателей с вопросом: не заинтересует ли его перевод моей книги о Кампучии, которая вот-вот выйдет в свет?