Да.
Вернемся к Струве. Он давал вам еще какое-нибудь поручение перед вашим отъездом в Нови-Сад?
Он попросил раздобыть ему хороший помазок для бритья, «для господина», как он выразился. У меня самого нет приличного помазка, я сказал ему, что постараюсь. К сожалению, я не нашел ни для себя, ни для него.
Если кто-то в состоянии заменить радиолампу, то не кажется ли вам, что этот кто-то разбирается в радио-технике?
Не обязательно. Такого рода ремонт или замена деталей доступны всякому любителю.
Известно ли вам, что поименованный Струве был мастером-оружейником?
Я что-то об этом слышал.
Вы видели какую-нибудь мастерскую в доме Розенбергов?
Нет, не видел.
В каких помещениях вы бывали?
В прихожей, в гостиной и в одной из двух спален. Собственно, это еще одна гостиная с диваном, которую Розенберг мне уступил на ту ночь.
Вы слышали какие-нибудь подозрительные звуки?
Я не слышал никаких звуков. Перед сном мы с хозяином выпили литр траминера, и я, без того устав с дороги, уснул как убитый.
Был ли тогда с вами Струве? Я имею в виду, когда вы пили траминер?
Нет.
Где он находился?
Полагаю, он ушел заняться повозкой и разместить Мартина. Я видел его только за ужином. Он был грустен и жаловался на головные боли.
В каких отношениях состояли Струве и Полторацкий?
Как-то я спросил его, то есть, господина Струве, какого он мнения о Полторацком (это было два-три года назад), а он ответил, то что больше всего хотел бы влепить ему пулю в голову. Это меня так изумило еще и потому, что господин Борис, то есть, Струве, человек спокойный и хладнокровный, и я никак не мог ожидать от него таких слов. Я знал, что одно время они жили в Нови-Саде, как братья, деля все плохое и хорошее, и что знакомые считали их кем-то вроде заговорщиков и масонов. Струве в то время якобы был ордонансом господина Полторацкого, то есть, я хочу сказать, что он разыгрывал перед публикой роль, которая была ему назначена. Думаю, что тут имели место и какие-то любовные интриги Софии Николаевны, жены Полторацкого. Говорили, что этот треугольник, то есть, Струве — София Николаевна — Полторацкий, живет в полном согласии. Значит, заявление господина Струве, что он бы с удовольствием всадил Полторацкому пулю в лоб, не было следствием ревности. Это мне сразу стало ясно. Подозрение подтвердил и сам Борис, объяснив мотивы своей злости: Полторацкий, ныне покойный, связался с троцкистами. Полагаю, это стало поводом к разрыву.
Следовательно, по вашему мнению, вопреки известным фактам, Борис Струве не мог работать на Советы?
В этом я твердо убежден.
Чем бы вы могли это доказать?
Судя по всему, в то время, когда Струве общался с Полторацким, он своей деятельностью или своими взглядами, уже работал против Советов. После известия об аресте и исчезновении жены и сына он резко охладел и к Советам, и к Полторацкому, при том, что в тот момент его отношение к ним было диаметрально противоположным; он отступился от всего. Его сегодняшнее психическое состояние — также следствие этой позиции. Розенберг утверждал, что замечает у него, то есть, у Бориса, симптомы серьезных психических нарушений. Головная боль, на которую он жаловался в тот день, просто отговорка. Теперь он полностью погрузился в теософию и, видимо, посещает какой-то спиритический кружок, в котором активно участвует и его бывшая подруга Роза. Похоже, Струве пытается, по словам Розенберга, жить вне этого мира. Именно так он выразился: вне этого мира.
Вернемся к Розенбергу. Вы сказали, что его единственный сын пропал без вести?
Собственно говоря, мне не удалось в точности узнать, в чем дело. Моя сестра особо меня предупредила, чтобы я ни в коем случае не упоминал в разговоре с Розенбергом его сына, и это же мне сказала еще в дверях нелюбезная госпожа Розалия, прислуга.
Вы его знали лично?
Я видел его один-единственный раз. В то время он служил в Нови-Саде, помощником провизора в аптеке у Белого креста, арендатором которой был некий Сигизмунд Лукач. Позже он некоторое время работал фармацевтом в аптеке Йована Гроссингера. Это было два года назад.
Кто такой Сигизмунд Лукач?
Мой старый знакомый. Он держал аптеку на улице Луи Барту. Когда-то его арестовали в Петрограде, потом расстреляли как заложника. Я прочитал его имя на объявлении среди имен других расстрелянных заложников.
Вернемся к Розенбергу-младшему. Что вы узнали о его судьбе?
По версии моей сестры Ольги, одно время он скрывался в Нови-Саде, в какой-то больнице, работал анестезиологом. Похоже, кто-то его выдал, и тогда он проглотил большую дозу морфина, но благодаря быстрому вмешательству врачей выжил. Потом его перевели в Пешт, где с ним случился нервный срыв, и он совершил самоубийство.
Продолжайте.
В нервном расстройстве он вырвал себе зубы и разбил череп, со всей силы ударившись головой о стену камеры. Кажется, он был под действием какого-то наркотика.
Вы часто покидаете свое место жительства?
Только по необходимости и с разрешения властей.
Случалось ли вам во время прогулок по лесу встречать кого-либо подозрительного?
До настоящего времени, как я уже заявлял раньше, только дважды встречал в лесу людей: моего племянника Жоржа и охотников, среди которых был некий Тот, нисколько ко мне не расположенный.
Когда вы выехали из Сигета?
Сразу же на следующий день, то есть, девятого числа.
Розенберг приглашал вас остаться у него еще?
Я сказал ему, что спешу, и объяснил причину своей спешки: не позже четырнадцатого я должен быть в Нови-Саде, чтобы по повестке явиться в тамошний отдел контроля над иностранцами.
Вы располагаете требуемыми документами?
Моя сестра Нети поехала по этому делу в Пешт. Часть документов, в частности, об уплате общинного налога, а также о гражданстве родителей, она получит и для меня. По крайней мере, так мы договаривались перед ее отъездом.
После отъезда от Розенбергов вы еще встречали Струве?
Струве я больше не видел вплоть до момента, когда сел в повозку. Тогда он на мгновение мелькнул за занавеской, и, кажется, махнул мне рукой.
Вы задерживались где-то по дороге?
В Бакше мы выпили, то есть, мы с Мартином, по две стопочки ракии, чтобы согреться.
Вы в трактире с кем-нибудь разговаривали?
Кроме нас двоих в трактире в тот момент никого не было, кроме, разумеется, госпожи Клары.
О чем вы с ней разговаривали?
О погоде, о ценах, о повышении акциза на алкоголь.
Вы заплатили ей свои долги?
У меня не было возможности это сделать.
Вы намекали на что-то?
Не понимаю.
Попытайтесь вспомнить.
Если только вы не считаете намеком галантный комплимент госпоже Кларе.
Как звучала фраза?
Я сказал примерно следующее: что я хотел бы увидеть ее, то есть, госпожу Клару, весной. Если еще буду здесь. Я хотел сказать, что…
Что значит: если буду здесь?
Если буду жив. Это я хотел сказать.
Что скрывается под шифрами ботинки и помазок для бритья?
Речь о самых обычных ботинках и помазке для бритья. Мне их, знаете ли, обещала моя сестра Ольга в то время, когда я гостил у нее примерно неделю.
Чьи это были ботинки?
Они принадлежали ее покойному мужу Маурицио.
Вы видели эти ботинки?
Да. Они стояли в кладовке, на полке, среди десятка пар женских туфель, галош и сапог.
Опишите эти ботинки.
Я устал.
Опишите их.
Это серые полуботинки, из искусственной замши, по крайней мере, мне так кажется, с жестким задником и закругленным мысом, в любом случае, мне они малы, хотя я примерил их второпях, то есть, чтобы Ольга не увидела. С некоторым усилием, может быть, я и мог бы их носить, еще и потому, что у них двойная подошва, правда, уверен, что одна из них картонная. Что касается внешнего вида, мне они совсем не нравятся, потому что на них расположены в виде снежинок дырочки, причем с обеих сторон, то есть, под шнуровкой и в передней части.
Вы еще куда-нибудь заезжали, кроме корчмы в Бакше? Да или нет?
Нет. Это может подтвердить и Мартин, если он вообще что-то помнит.
Когда вы приехали домой?
Было около пяти пополудни.
Кто вам помогал при разгрузке?
Мы с извозчиком толкали шкафы по снегу, как санки. Это была моя идея.
Вам кто-нибудь при этом помогал?
Никто.
Где были ваша жена и дети?