Остановившись перед дверью, она глупо топталась на месте, но чьё-то кряхтенье снизу заставило нажать на звонок. Донеслись поспешные шаги, скрежет замка, и распахнулась дверь. На пороге стояла постаревшая мама. Половина головы в бигуди, вторая – в скромных мелких завитушках. Девушка улыбнулась и тихо обняла её.
– Приехала, ну наконец-то! И как тебе не стыдно! Два года, Наташа! Два года!
– Так получилось, мам. Это не повторится. Теперь у меня всё наладилось, у меня появилось свободное время…
– Тебя же не в рабстве держали!
– А где папа?
– Не пришёл ещё. Сегодня его смена, не получилось поменяться.
– Он всё там же? Охранником?
Мать кивнула, и дочь прошла в старенькую, но опрятную квартиру.
– На следующей неделе день поселка. Может, приедешь?
– Я из-за этой поездки отменила Гонконг! На следующей неделе я точно не смогу!
– Гонко-онг, – протянула женщина, – ну ехала бы в свой Гонконг, зачем в наше захолустье пожаловала?
– Не обижайся, я же не к тому, – Наташа приласкалась, и мать с удивлением уставилась на неё.
– Нет, у тебя и правда что-то произошло!
Девушка рассмеялась и прошла в свою комнату. Здесь всё было по-прежнему: скрипучая железная кровать, красный ковер на стене, который она люто ненавидела, коричневые деревянные полы, до дыр протертые и облупленные, почти развалившийся письменный стол и узкий шкаф, который отец сколотил сам. Она обвела крохотную комнатенку глазами и невольно сравнила её со своей шикарной квартирой. Захотелось обратно в город, в своё гнездо, к своему мужчине, но она подавила желания, быстро переоделась и вышла на кухню, где уже вовсю хозяйничала мама. Как в старые недобрые времена... И снова изнутри полезла вся та горечь и тоска, ностальгия пульсировала в груди учащенным сердцебиением. Вот она – та самая жизнь, которую невозможно выносить! Здесь нельзя находиться ни минутой больше положенного срока! А где-то там горят огни Гонконга, и кто-то заселяет их люксовый номер…
Несколько часов они проговорили с мамой, вспоминая прошлое и не касаясь будущего. Пришел отец, и родные радостно обнялись. Прозвучало много теплых слов, но несмотря на это два года не прошли даром – небольшая не то прохлада, не то обида присутствовала в каждом жесте, взгляде, замершем слове.
– Как поживает Игорь? Он не вернулся обратно?
Мать с отцом переглянулись, и женщина опустила глаза в кружку.
– Что-о? Ну говорите! Женился что ли? – рассмеялась Наташа, не чувствуя ни капли ревности. – Я прекрасно устроила свою личную жизнь и за него буду только рада!
– Нет, не женился, и никогда не женится, – странным голосом сказала мама.
– Ориентацию поменял?
– Хватит язвить!
Девушка вспыхнула, готовая сорваться и в эту же секунду покинуть дом, но обещание побыть здесь хоть немного сдержало бешеный порыв.
– Нет его больше, – тихо произнёс отец.
Глава 16
– В каком смысле? – Подступила тошнота, и Наташа схватилась руками за стол, как будто мир вокруг неё завертелся.
– Во всех…
– Так, мы сейчас говорим об Игоре, – снисходительно улыбнулась дочь, – о мальчике, с которым я дружила всё детство, который был моей первой любовью и с которым я уехала в город?
– Да, мы говорим о нём, – подтвердила мама.
– Отлично, и что с ним? Где он?
– Там он теперь, – кивнул отец в сторону, где на расстоянии нескольких километров располагалось большое поселковое кладбище.
Наташе стало плохо. Дыхание сперло, она побледнела, и мать побежала открывать окно. Свежий вечерний воздух облетел кухню и немного привел в чувства.
– Я должна убедиться…
– Не ходи к ним! – выкрикнула мать, когда девушка бросилась в прихожую.
– Я быстро!
Приятная прохлада, что даровала наслаждение после жаркого дня, ледяными иголками вонзалась в застывшую кожу. Наташа почти бежала до соседнего дома, где жила семья Игоря, и не обращала внимания ни на что вокруг. Она интуитивно помнила дорогу, и ноги автоматически несли к нужной квартире.
Девушка нажимала и нажимала на звонок, упрямо не желая сдаваться, но никто так и не вышел. Тогда она выскочила на улицу и заколотила по мутному стеклу. Где-то залаяла собака, и Наташа на миг очнулась... Что это она? Ведет себя как дикарь... Всмотревшись в темноту квартиры, она решила вернуться к двери и, оказавшись там, принялась барабанить в неё изо всех сил. Наконец послышались шаги, и тяжелый засов медленно отполз в сторону.
Анна Николаевна – мама Игоря – казалась восковой статуей. Водянистые посеревшие глаза, серебряные волосы и старый замызганный халат предстали перед гостьей. Девушка помнила женщину веселой хохотушкой с соломенного цвета волосами, но сейчас перед ней стоял другой человек, и он не имел ничего общего с тем, кем когда-то был.
– Анна Ник… – начала Наташа, и злобный плевок прервал её речь.
– Приползла, гадина, – процедила женщина, пока гостья стирала с лица слюну.
– Вы что делаете?
– Я знала, что ты придешь, – затрясла головой та. – Убийц тянет к своим убиенным!
– Значит, это правда…
– Что правда? Что ты убила его? Так и есть! – она перекрестилась, как бы подтверждая свои слова. – Убирайся! И чтобы я тебя не видела! Иначе – придушу!
Женщина стала закрывать дверь, но Наташа выставила руку вперед и задержала её.
– Что произошло? – перебарывая себя, произнесла она.
– Тебе виднее.
– Да я вообще ничего не знаю! – Голос девушки сорвался на крик, и снова залаяла собака.
– Всю душу ты ему измотала! Всё денег тебе мало было! Хоромы тебе подавай! Вот он и взял тебе хоромы! Да только ты не оценила, унизила его!
– Я никого не унижала.
– Молчи, лучше молчи, пока я не прибила тебя, – едва не задохнулась Анна Николаевна.
– Я ничего не знала…
И тут она вспомнила. Вспомнила, как Игорь задерживался на работе, как ходил в банк и узнавал про ипотеку, как он из кожи вон лез, чтобы сделать для неё всё, а она не оценила, не поняла, не захотела...
– Господи... – Она опустилась на корточки и схватилась руками за голову.
– Это из-за тебя его достали коллекторы. Живи теперь с этим, – зло бросила убитая горем мать и с грохотом захлопнула дверь.
Девушка отдышалась и поднялась на ноги. Игоря больше нет... И это правда? Ведь они вместе прошли через столько невзгод, стали взрослыми, сильными, но вот теперь она стоит одна перед его опустевшим, покрывшимся скорбью домом... Во рту появился горький привкус, и Наташа вышла на дорогу. Темные деревья столпились кучками между домов, небо заволокло облаками, где-то не унималась собака, зловонный дух изредка доносился со стороны канализации, которую много лет никто не загонял в трубы. Всё тот же поселок, всё та же дыра. Девушка явственно ощутила нарастающее раздражение, смешанное с горечью, и как бы она ни пыталась не думать о друге, о любимом и о бывшем в одном лице, мысли упорно вращались только вокруг него. Так она медленно добрела до дома, пропуская через себя всё былое.
Дверь в квартиру была не заперта, и Наташа слабо толкнула её ногой. На кухне сидели обеспокоенные родители. Они смотрели на неё с затаённым дыханием, будто не знали, как себя вести.
– Когда это случилось? – подавляя гнев, спросила дочь.