«Ну что ж, там видно будет», — ответил Шеррилл.
Что-то тут подозрительное, решил Бельцберг, хотя не имел ни малейшего представления, что бы это могло быть.
На следующий день Бельцберг спустился на десять кварталов по Парк-авеню к трехэтажному зданию Racquet and Tennis. Это был элитный клуб, его мраморный фасад и отделанные дорогим деревом стены придавали обстановке элегантность и аристократизм. Внутрь допускались только члены клуба, здесь в их распоряжении были изысканный ресторан и бар, теннисные корты и уютные холлы, освещенные деликатным светом медных бра и хрустальных люстр, где можно было отдохнуть в удобнейших креслах.
Шеррилл поджидал Бельцберга в вестибюле и сейчас же провел его в клубный ресторан. Ланч удался, Шеррилл много и интересно рассказывал об истории этого клуба с момента его основания в 1875 г. до того знаменательного дня, когда сам он в 1967 г. стал его членом. За столом царила непринужденная приятная дружеская атмосфера, правда, сама встреча на поверку вышла совершенно бесполезной.
Когда время подошло к 1.15, Бельцберг, не дождавшись от своего визави ни слова по существу, начал терять терпение. Его самолет в Ванкувер вылетал менее чем через два часа, а значит, ему следовало распрощаться со своими планами посетить офис Bache в этот приезд.
«Господин Шеррилл, хочу выразить вам свою признательность, все было просто замечательно. Но, к сожалению, мне пора. Имеете ли вы еще что-нибудь сообщить мне?»
Шеррилл просиял улыбкой. «Позвольте мне горячо поблагодарить вас за то, что вы прекратили скупать акции фирмы, — произнес он учтиво. — Убежден, что мы изыщем множество способов сотрудничества с вами».
Вот так — ни слова о руководителях Bache, ни единого слова о местах в совете директоров.
«Что-то еще?» — настойчиво уточнил Бельцберг.
«Нет», — покачал головой Шеррилл.
Бельцберг едва не лишился дара речи, он сидел ошеломленный, чувствуя, как внутри поднимается волна ярости. По всей видимости, Джейкобс или кто там у них еще не мог смириться с идеей ввести его в правление и отозвал предложение. «Эти людишки держат меня за дурака», — подумал Бельцберг.
Наконец он поднялся из-за стола. «Ну что ж, отлично, сэр, — произнес он, пожимая Шерриллу руку. — Большое спасибо. Было очень приятно встретиться с вами».
Не помня себя от гнева, Бельцберг вылетел из Racquet and Tennis. Прошагав пару кварталов, он оказался возле офиса Wachtell, Lipton и решительно вошел внутрь. Липтон сейчас же препроводил Бельцберга в свой кабинет.
«Что тут происходит? — требовательно спросил Бельцберг. — Этот человек ничего не предложил, а я не собираюсь сам просить о чем-либо».
Липтон выглядел обескураженным. «Понятия не имею, почему так вышло, — наконец ответил он, — ведь была четкая договоренность».
Верно говорят, что гнев — плохой советчик. Но в тот момент безудержный гнев подсказал Бельцбергу, что ему следует делать. До сего времени его мало заботила Bache, но будь он проклят, если позволит этим господам издеваться над собой.
«Марти, я считаю, что это оскорбительно для меня, — произнес он, не скрывая ярости. — И я намерен отстаивать свои интересы. Если в течение двух недель от них не поступит внятного предложения, я буду считать, что договоренность расторгнута. Я продолжу скупать акции. Будь добр, передай им это. Я даю им две недели».
Объявленный Бельцбергом срок в две недели наступил, потом прошел, но от Bache не было ни слова. Бельцберг позвонил своему брокеру Кларку. «Начинайте скупать акции Bache» — таков был его приказ.
Угроза поглощения, которую так долго старалась отвести от себя Bache, начала приобретать конкретные очертания.
Джейкобс ощущал полную беспомощность. К началу октября 1979 г. из потенциальной угрозы, которой можно избежать, проблема Бельцберга переросла в полновесный кризис. Канадцы скупали акции фирмы, увеличив свою долю с 5,1 % в марте до почти что 7 % в октябре, причем их пакет был бы еще больше, не предприми Bache контрмеры в виде дополнительной эмиссии.
Руководство Bache исчерпало все возможности остановить Бельцберга. В частности, полностью провалилась попытка воздействовать на него через Джейкоба Джевитса, который знал Бельцберга по совместным проектам благотворительности в пользу евреев. Джевитс позвонил Бельцбергу в Ванкувер, чтобы предостеречь, что враждебное поглощение Bache может повредить имиджу евреев. Однако Бельцберг решительно отрицал, что вообще готовит захват фирмы, хоть по согласию, хоть враждебный.
13 сентября Джейкобс и Шеррилл встретились со своим новоявленным крупнейшим акционером в холле отеля Regency, однако единственное, что дала их натянутая беседа, — это сообщение Бельцберга о намерении прибрать к рукам до 25 % капитала фирмы. Своей непрошибаемостью и решимостью Бельцберг, по мнению Джейкобса, напомнил шофера-дальнобойщика.