Даже самые пристрастные критики Дарра не могли не признать, что он заработал фирме много денег. И вообще с его приходом объем продаж пошел вверх. Отдел налоговой защиты расширялся, Дарр все время требовал пополнения штата. Может, его «бойцы» и не доверяли ему, но отдавали должное его профессионализму.
Несмотря на свое нелепое вранье, манеру давить и высокомерие, он, казалось, надолго бросил якорь в Bache. Но тут поползли слухи о его прошлых делишках в Josephthal, и кое-кто принялся замышлять козни против Дарра.
Кертис Генри прошел к машине Хейеса, припаркованной на одной из манхэттенских стоянок. Шел сентябрь 1980 г., и эти двое только что прибыли на совещание в штаб-квартиру Bache в Нью-Йорке. За пару минут до этого Хейес пригласил Генри составить ему компанию в поездке в Нью-Джерси. В тамошнем филиале Bache намечалась презентация, на которой Хейес должен был ознакомить брокеров с новой налоговой схемой, только что подготовленной к продаже. Генри кое-что знал о новой сделке и согласился помочь Хейесу.
Они по-дружески беседовали, пока Хейес вел машину по тоннелю Midtown, пересекавшему границу между штатами Нью-Йорк и Нью-Джерси. Прошло уже несколько недель с того момента, когда Генри впервые услышал от Лича о взяточничестве Дарра. Но он так пока и не решил, что предпринять. Он постоянно прокручивал в мозгу все события, которые произошли в Bache с момента прихода Дарра, начиная с его заявления, что все в этом бизнесе нечисты на руку, кроме самого Дарра. А потом, ведь намекал же он, чтобы Генри поделился с ним своими премиальными? А сомнительные сделки? Все вместе эти разрозненные факты приобретали новый смысл. Генри решил, что пора поделиться тревожной информацией с кем-нибудь из своих коллег по отделу. Поездка с Хейесом в Нью-Джерси показалась ему удобным моментом для такого разговора.
«Дэвид, сейчас я расскажу тебе историю, которой ты с трудом поверишь, — начал Генри, — но могу поклясться, это чистая правда». В следующие несколько минут он изложил Хейесу все услышанное от Лича. Хейес выслушал все это молча, не отрывая глаз от дороги.
«Боже, — молвил он, когда Генри закончил, — как скверно».
Весь остаток пути они обсуждали эту тему. Даже когда они подъехали к офису филиала Bache в Нью-Джерси и припарковались на стоянке, то еще битых 20 минут просидели в машине, в который раз обмозговывая ситуацию.
Наконец Хейес заявил, что сейчас им известно слишком мало, чтобы принять решение. «Если все это правда и нам удастся найти кого-нибудь, кто подтвердит эту историю, тогда и будем думать конкретно, что предпринять, — таков был вывод Хейеса. — А пока все это не более чем слухи».
«Угу, — пробурчал Генри, — но согласись, это очень поганые слухи».
А между тем Джона Д’Элису все больше тревожила новость, которую он узнал от Синклера перед забегом на переходящий кубок. Эта история, казалось, полностью завладела его мыслями. Он решил разузнать подробности у своих коллег. Он позвонил и Алану Госьюлу из бостонской юридической фирмы Gaston & Snow, которая вела дела отдела налоговой защиты Josephthal.
Обсудив текущие дела, Д’Элиса без обиняков спросил Госьюла, что тот знает о Дарре.
«У него подмоченная репутация, — был ответ, — в сущности, это грязный тип».
Д’Элиса потребовал подробностей, но юрист не добавил больше ни слова, категорически отказываясь выложить хоть какие-нибудь подробности. Д’Элисе оставалось лишь поблагодарить Госьюла за помощь и повесить трубку. Однако беспокойство усилилось. Он прекрасно знал, что Госьюл не из тех, кто распускает сплетни. И если уж Госьюл сомневается в чьей-нибудь честности, это повод насторожиться.
И тогда Д’Элиса решил поговорить с кем-нибудь из Bache. Вполне естественно, что он связался с Дэвидом Хейесом, только что вернувшимся из командировки в Нью-Джерси. «У меня имеется кое-какая информация, и я хотел бы обсудить ее, — так начал Д’Элиса разговор с Хейесом. — Дело в том, — продолжил он, — что до меня дошли слухи, будто в Josephthal Дарр не гнушался брать откаты. Известно ли вам что-нибудь об этом?»
«Вот дерьмо», — в сердцах выругался Хейес. Подумать только, он не успел еще шевельнуть и пальцем, как необходимые свидетельства против Дарра сами потекли ему в руки.