Он облегченно вздохнул и заулыбался.
– А я уже начал бояться. С тобой не соскучишься, это точно. Стоит только расслабиться, и ты тут же выкидываешь что-нибудь неожиданное.
– Это второе из моих самых больших достоинств, – сказал я.
– А первое?
– Скромность.
– Ты ничего не перепутал? – спросил Макс. – Ты и скромность – вещи несовместимые.
– Скромность – это качество, что сразу бросается в глаза при встрече со мной.
– Лучше и не скажешь.
Мы вернулись в комнату. Я расположился за столом.
– У тебя же был киберуборщик, – вспомнил Макс. – Ну, тот омнибот. Куда он делся?
– Посмотри в том контейнере, – махнул рукой я.
Макс подошел к стоящему у стены контейнеру и нажал на кнопку. Мягко щелкнули крепления и крышка открылась.
– Да уж… – протянул Макс. – Что ты с ним сделал?
– Не помню. А что с ним не так?
– Он весь в дырах, похожих на пулевые отверстия, – сказал Макс, закрыв контейнер. – С оплавленными краями.
– А, это. Я испытывал на нем новые разрывные пули с зажигательной начинкой и улучшенной стабилизацией. Заодно проверил, сохранит ли он работоспособность после этого.
Почему для баллистического эксперимента был использован именно омнибот, Макс решил не уточнять.
– А голова где? – спросил он, надевая пальто. – Провода и крепления повреждены и разорваны, ее как будто кто-то оторвал.
– Он стал странно себя вести после того как послужил мишенью.
– То есть?
– Все время ходил кругами, натыкался на стены и падал. Повреждение координационного модуля, наверное. Поскольку «омни» все равно уже не мог нормально выполнять заложенные в него функции, я перепрограммировал его.
– В кого?
– Я хотел сделать из него проститутку, чтобы подколоть Эльзу.
– О боже… – деланно ужаснулся Макс. – И что было дальше?
– Он начал подкатывать к Эльзе, предлагая ей свои «услуги». Поначалу было забавно, но потом «омни» неудачным движением руки испортил ей новую прическу.
– И…
– И после этого у него пропала голова. Не спрашивай, я не знаю, где она.
Макс поправил галстук.
– Сколько «жестянок» ты уже переломал?
– Некоторые предпочитают называть это убийством, «омни» же разумные существа, – сказал я. – Ну а что касается твоего вопроса…
Я пощелкал пальцами.
– Не помню. Штук семь, наверное. Восемь, если считать того «омни», который послужил приманкой для гидры.
Мы оба заухмылялись. Та знаменитая охота на гидру уже давно служила источником бесконечных шуток.
– Оригинальная задумка, – оценил Макс. – Кинг тогда подумал, что даже ты не сможешь разделаться с ней. А заказчик уже хотел обратиться за помощью к военным.
– Спасибо, Макс, – ответил я, добавив в голос убийственную порцию иронии. – Твоя поддержка вселяет в меня уверенность и наполняет силой для новых подвигов.
– Не за что, – злорадно оскалился он. – Но когда-нибудь на тебя обратят внимание эти придурки, которые борются за права омниботов.
Да, есть и такие. Они утверждают, что омниботы не рабы, и у них есть права.
Или, по крайней мере, должны быть.
Некоторые из них занимались общественной и политической деятельностью, пытаясь добиться пересмотра законодательства и наделить омниботов хотя бы частью человеческих прав. Их соратники из крыла радикалов были настроены более решительно. Они похищали омниботов, взламывали их мозги и убирали из программ установленные производителем ограничения, что было строжайше запрещено. Поскольку обычно «омни» были чьей-либо собственность, то за дело бралась полиция. Слуги закона периодически накрывали освободителей, изымали получивших свободу омниботов, и отправляли за решетку наиболее несговорчивых диссидентов из числа людей. Затем омниботов возвращали владельцам, предварительно приведя их программы к первоначальному состоянию.
Это в обычных обстоятельствах.
Но если «омни» оказывали сопротивление и представляли угрозу для жизни полицейских, их уничтожали. Такое случалось нечасто по причине того, что требовалось сначала убрать из программного кода запрет на нанесение вреда человеку. Без этого «омни» не мог своим действием или бездействием подвергать любой, даже незначительной опасности жизни людей. Этот запрет был одним из наиболее важных и потому хакеры испытывали определенные трудности, пытаясь снять его. Процесс этот был долгим, муторным и удавался далеко не всегда, зачастую приводя к «смерти» подопытного.
Одно время эти киберповстанцы пытались выбить себе право устраивать шествия и митинги, но получили решительный отказ. Что и спасло их от регулярного избиения агрессивно настроенными наци из числа технофобов, которые ненавидели омниботов и тех, кто посмел предать человечество, защищая бездушных жестянок.