Сено полыхнуло быстро, Сандор даже не успел ничего сообразить, глядя как разгорается пламя.
— Ты что делаешь? — всё ещё недоумевая, он шагнул к клетке, стоящей на мокрой от вчерашнего дождя земле. Бедная Карамелька забилась в угол и взволнованно пищала, дёргая ушами. А огонь тем временем, жадно облизывал сухие щепки. Брат говорил, что Карамелька будет строить себе гнездо, когда вчера запихнул их в клетку.
Григор положил тяжёлые ладони ему на плечи.
— Смотри.
Огонь подбирался всё ближе к зверьку, и в клетке воцарился настоящий ад. Животное в ужасе бросалось на прутья, пытаясь выбраться.
— Отпусти, ей же больно! — Сандор брыкался изо всех сил, тщетно стараясь вырваться из железной хватки брата. Сердце от страха так стучало в груди, что казалось вот-вот выпрыгнет наружу, а глаза застилали слёзы.
— Смотри, — снова повторил Григор и схватил его рукой за подбородок.
Сандор мотнул головой и лягнул брата ногой, за что схлопотал подзатыльник. Он и рад был бы не видеть, как несчастный зверёк мечется по клетке, но от страха не мог даже зажмуриться. Казалось, что ужас парализовал всё тело.
Говорят, что раненый заяц кричит, как новорождённый младенец. Зайца Сандор никогда не слышал: ни тогда, ни после, а вот леденящий душу предсмертный визг маленькой свинки ещё долго стоял в ушах. А тошнотворный запах палёной шерсти, казалось, навечно впитался в стены дома.
Когда всё стихло, Григор его отпустил, подошёл к клетке и пошевелил останки обгоревшей тушки карандашом.
— Ты ничего не скажешь маме с папой, — ровным тоном произнёс он, даже не потрудившись обернуться.
Сандор и правда не посмел ничего сказать. Всё время до прихода родителей он провёл в своей комнате: забившись под кровать, глотал слёзы. Летний день не казался больше тёплым и солнечным.
Родители вернулись поздно, в тот вечер на ужин были свиные отбивные, и Сандора вывернуло прямо на стол. Пока мать суетилась и хлопотала над ним, Григор с аппетитом уплетал свою порцию. Подмигнул незаметно, и Сандор уткнулся лицом в цветастое платье матери.
О том, что произошло, так никто и не узнал. Григор наспех сочинил историю о том, как нашёл окоченевшего питомца в клетке, когда хотел покормить, вернувшись из школы. Они вместе с Сандором похоронили любимца в обувной коробке на окраине леса. Эта часть была правдой. Сандор торопливо кивнул, опустив мокрые глаза. И дело даже не в страхе перед старшим братом, в тот момент казалось, что если он не расскажет, то этого как будто и не случилось. Засыпая в своей кровати, он даже подумал, что утром всё это окажется сном. Конечно, чудо не произошло.
Человеческая память — удивительная штука, а уж детское воображение тем более. Со временем Сандор убедил себя, что ничего этого и вовсе никогда не было. От Григора он старался держаться подальше, но не всегда это удавалось. Как на старшего брата, на того были возложены определённые обязанности: например, забирать его после школы и провожать до дома.
Обычно Сандор занимался своими делами: играл в своей комнате или во дворе. Он был послушным ребёнком, тихим младшим сыном, на которого никто не обращал внимания. Когда в семье есть проблемный ребёнок, в первую очередь всё время уделяется ему. Брата вполне устраивало такое положение вещей.
Но даже у Григора нашлись свои слабости. Одной из них оказалась трепетно оберегаемая им коллекция пластмассовых статуэток — персонажей из «Звёздных Войн», которая пылились на верхней полке в его комнате. А Сандор был всего лишь семилетним мальчишкой, который тайком брал игрушки старшего брата. Видно, в тот раз он оказался недостаточно аккуратным, поставил фигурку Дарта Вейдера не на своё место. Григор не любил, когда трогали его вещи. И популярно это объяснил: долбил его головой об ступеньки, приговаривая: «Это не твоё».
Похоже, в тот раз родители вернулись домой рано. Сандор не помнил, потому что к тому моменту уже потерял сознание. В общем, сотрясение, несколько швов и пара недель в больнице. Можно сказать, ему повезло. Мать даже взяла больничный и всё время находилась с ним, а ещё, не дожидаясь дня рождения, ему подарили большой грузовик на инерционном ходу. Мотор ревел, как настоящий, а кабина была выполнена из железа, а не из хлипкой пластмассы — игрушка, о которой можно только мечтать. Больше со старшим братом Сандора не оставляли.
А вот для двенадцатилетнего Григора эта ситуация закончилась очень плачевно. Родители наконец обратили внимание на проблему, которую замалчивали до сих пор. По врачам его таскали долго, даже какие-то таблетки заставляли пить и первое время действительно за этим следили. Дальше всё вернулось на круги своя. Всё плохое постепенно забывается и эмоции смазываются, словно рисунки цветными мелками, затёртые на асфальте.
Григор стал хитрее и изобретательнее, Сандор научился жить в тени. Он знал о том, что время от времени старший брат уходит ночами в лес. У людей в округе пропадали домашние животные. Сандору было девять, и он мог сложить два и два.
Через год случилось большое горе — погиб отец, и на мать свалились все заботы о благополучии семьи. Конечно, завод выплачивал компенсацию, но денег всё равно не хватало. Мать устроилась на вторую работу, а Григор почувствовал свободу. Он редко появлялся дома, хотя иногда приносил деньги. Мать предпочитала верить в то, что он нашёл подработку. Да, она вообще хотела видеть лучшее в людях.
Едва дотянув до шестнадцати, Григор бросил школу. Мать, конечно, кудахтала вокруг него, устроила в какой-то профессиональный лицей и, естественно, исправно вносила взносы за обучение.
Сандору тогда исполнилось двенадцать, и он раздавал листовки после школы. Став постарше, подрабатывал на автомойке. Григор, забросив учёбу, подался в Лондон, якобы там работы больше. На пару лет он пропал из виду, звонил матери иногда, и она действительно верила в его россказни.
Сандор уже заканчивал школу и один единственный раз позвонил брату — когда мать заболела. Пусть он и дальше врал бы, только бы навестил. Времени у Григора не нашлось.В первый год после академии Сандор работал патрульным, именно в то время Григор снова объявился в городе. Мать была уже совсем плоха на тот момент. И какие бы догадки не роились в голове, приходилось терпеть присутствие брата: это ведь было так важно для неё. Григор вернулся с деньгами, с большими деньгами, которые вряд ли мог бы заработать молодой парень без какого-либо образования. Мать поверила, и Сандор промолчал, как и обычно.
Холодной октябрьской ночью, когда ветер завывает в каминных трубах, словно дикий зверь, а улицы утопают в туманном, седом сумраке, Сандор со своим тогдашним напарником патрулировал пересечение Маркет-стрит и Дарент-роуд. Их путь пролегал по периметру большого центрального парка.
Бледный свет луны освещал пустынные аллеи с рядами кривых вязов, а в тишине звонким эхом звучали их шаги. Едва слышно плескалась вода, а в воздухе повис металлический запах крови.
Тело Элии Мартелл нашли у пруда, ещё тёплое, хотя жизнь его уже покинула. Когда-то она была миловидной молодой девушкой с восточными чертами лица. Теперь же её остекленевшие глаза смотрели в тёмное небо, а длинные чёрные волосы были вымазаны в грязи. На обезображенном лице жертвы застыла маска ужаса. Сквозь прорехи в разорванном платье просвечивала бледная кожа с багровыми синяками и потёками крови. До приезда скорой и спецов-криминалистов, Сандор набросил на неё свою куртку. Облокотившись на парковую ограду, смолил одну сигарету за другой.
Пожилой усатый напарник хлопнул его по плечу.
— Зря. Ей уже всё равно, а ночи холодные, — произнёс он, поджав губы.Сандору было чуть больше двадцати, и он впервые видел изуродованный труп — такая чёрствость его удивила. Каких-то полчаса назад эта девушка ещё дышала, наверно, у неё были какие-то планы, кто-то ждал её дома. Впрочем, спорить он не стал, годы спустя стало понятно, что так легче. Надо заботиться о живых.
***
Григора нашли быстро: ребята из детективного отдела сработали на ура, видно, устали от бумажной работы и соскучились по настоящим делам. Сандор присутствовал на суде, был одним из свидетелей, хотя и мог отказаться. Нет уж, он не собирался молчать. Монстры должны сидеть в клетках.