В пять часов утра его разбудили странные звуки — фырканье, сопение…
Сергей приоткрыл дверь и увидел, что эти звуки вырывались из горла Дмитрия, делавшего утреннюю зарядку.
— Привет! Каратист, что ли?
— Да так, балуюсь, — ответил Крюков. — Покажи глаз… Да… уж… замуж… невтерпеж… Скажут, что это я тебе фингал поставил…
На скорую руку позавтракав, друзья отправились на работу.
— Новенькие все на месте? За ночь потерь нет? — спросил Марченко, подходя к ожидавшему автобусу.
— Все, все на месте, — раздались в ответ голоса.
Старший группы остановил свой взгляд на Мартынове. Потом внимательно взглянул в глаза Крюкову и, ничего не сказав, занял свое привычное место рядом с водителем.
— Вперед, Абделла!
— Серега, что это у тебя под глазом? — засмеялся Иван, увидев синяк.
— На швабру наступил, — в тон ему ответил Сергей.
— Красавец… все цвета радуги.
— Хватит, Ванька, и так на душе тошно, а тут ты еще подкалываешь.
Автобус катил по утренним улицам Сирта. Городишко постепенно просыпался. Торговцы открывали лавки, дети, как и везде в мире, спешили в школы…
— Сейчас я вас представлю руководству бригады, — прервав молчание, произнес полковник Марченко. — Вопросов старайтесь много не задавать. Сами отвечайте взвешенно, спокойно. Капитан Ахмед, хотя и молодой еще человек, но имеет опыт боевых действий. Отличный специалист в зенитно-ракетной подготовке. На хорошем счету у Муаммара Каддафи.
Подъехав к шлагбауму, водитель несколько раз просигналил. В автобус поднялся вооруженный автоматом Калашникова часовой и, проверив по списку пассажиров, пропустил автобус на территорию зенитно-ракетной бригады.
Штаб части представлял собой одноэтажное длинное здание, расположенное в тени акаций.
Пройдя вслед за Марченко в кабинет командира части, офицеры увидели смуглого человека в темно-зеленой форме с тремя большими звездами, расположенными в ряд на погонах.
Не поднимаясь с кресла, жестом он предложил вошедшим сесть. На ухо вошедшему вслед за ними лейтенанту что-то сказал и карими глазами посмотрел поочередно на каждого вновь прибывшего специалиста.
Полковник Марченко поднялся со своего места и, называя фамилии специалистов, характеризовал каждого. Внесли угощения — чай, кофе, печенье. Опять-таки не проронив ни одного слова, жестом Ахмед предложил всем отведать напитки и сласти.
«Неразговорчив командир, — подумал Мартынов, наливая себе кофе. — Чая, пожалуй, мне хватит, сыт по горло», — и пощупал окончательно заплывший глаз.
Капитан Ахмед поднялся из кресла и, тщательно подбирая слова на ломаном русском языке, начал произносить прописные истины про боевую готовность, техническое содержание аппаратуры. Затем, перейдя на арабский язык, продолжил свою речь. Фархад, заглядывая ему в рот, переводил. Было видно, как внимательно Ахмед слушает то, что переводчик доводит до советских офицеров. Одобрительно покачав головой, закончил свою пламенную и нудную речь возгласом: «Аллах Акбар».
— Товарищи офицеры! — отдал команду Марченко.
Мартынов, несколько недоумевая, поднялся с места. «С какой стати я должен перед ним вытягиваться по команде „Смирно“? Шестерит полковник? Восток — дело тонкое…»
Совещание у командования бригады оставило неоднозначное впечатление. Перешептываясь, специалисты шли в сторону большого металлического ангара.
— Что за чушь? Прогибается перед ним… Наша техника, мы специалисты, приехали им помогать, но не подчиняться.
— Цыть! — прикрикнул Марченко. — Делать будете и поступать так, как я вам буду говорить. Не высовывайтесь. Носы не задирайте. Специалисты… Не нравится, чемоданы в руки и в Союз. Ясно?
— Ясно, ясно, так мы и не спорим. Просто… просто в Москве говорили одно, здесь другое. Там на инструктажах твердили, что мы должны только учить местных, показывать, а не самим технику ремонтировать. А здесь совсем другая картина вырисовывается, — попытался было высказать свое мнение Машанов.
— Будете и учить, и ремонтировать, засучив рукава. Если американские самолеты опять нанесут свои удары с воздуха, то мне голову с плеч снимут. А я вам… Все! Баста! Никаких комментариев. Приговор окончательный, обжалованию не подлежит! — рявкнул Марченко и рванул на себя входную дверь ангара.
В помещении размером с площадку для игры в гандбол вдоль стен стояли мягкие диваны, на которых дремали офицеры, поджидая начальство.