— К столу, начнем политинформацию, — сказал Николай Степанович и навалился грузным телом на скрипнувший отчаянно стул.
«Вот тебе, бабушка, и Юрьев день», — подумал Сергей и шепотом произнес:
— А как же интернациональный долг?
Сидевший напротив смуглый здоровяк взял лист бумаги и, написав несколько фраз на нем, пододвинул его к Мартынову. «Здесь всюду уши! Держи язык на замке, поговорим в перерыве».
Сергей скомкал листок и, сунув его в карман пиджака, кивнул соседу в знак благодарности.
В перерыве между занятиями сосед по столу потянул Мартынова за руку в сторону от курилки.
— Марат Рафиков.
— Мартынов Сергей.
— Слушай, Сереж… Ты не подумай, что я набиваюсь к тебе в советчики или в друзья. Просто хочу, чтобы ты выслушал меня и передал всем новичкам мою информацию.
Марат сделал паузу, изучая реакцию Сергея.
— Говори, — ответил Мартынов.
— Против лома нет приема, сам знаешь, поэтому ты, в частности, прежде чем делать выводы, осмотрись, оботрись. Не все так здесь у нас запущено. Нормально существуем. Марченко, он добряк по натуре. Его жесткость и колючесть — напускная. Маска своего рода. В принципе, он демократ.
— Демократ или демагог? — с долей иронии спросил Сергей.
— Демократичный командир, я бы так сказал. А ты, я вижу, не без чувства юмора?
— А как же? — хохотнул Сергей. — И с чувством юмора, и с чувством собственного мнения у меня все в пределах нормы. Почему тебе это говорю? Вижу, что ты тоже неглупый парень, раз первым пошел на контакт с незнакомцем. От себя не убежишь. Память, разум, амбиции… Черт их побери, так мы, люди, устроены, что… Это как грязь под ногтями: кажется, очистил, отмыл руки, вздохнул спокойно, ан нет, ты не видишь ее, а она есть. В микроскоп посмотри, а там… миллионы бактерий. Выход, конечно, есть, можно отрубить пальцы, но что тогда?
— Ну, ты закрутил, брат. Ладно, будем дружить! Я слышал, тебе Крюков постельного белья не дал. Приходи вечером в гости. Супруга подберет пару простыней, пододеяльник, наволочку.
— Спасибо, Марат.
— Входи, знакомься. Это моя жена, Надежда.
— Сергей, — представился Мартынов.
Смуглая молодая женщина вынесла из комнаты комплект постельного белья:
— Не новое, но чистое.
— Благодарю вас, Надя! Я уже написал жене в письме, чтобы везла с собой белье. Как только они с сыном прилетят, я вам все верну.
— Не беспокойтесь, к тому времени мы уже уедем в Союз. Оставьте себе.
В соседней комнате раздался громкий детский плач.
— Ой, Софочка проснулась, — взмахнула руками хозяйка и заспешила к ребенку.
— Дочь? — спросил Мартынов у Рафикова.
— Да, Софией назвали. Она в Ливии родилась в прошлом году. Представляешь, Сережа, вырастет, паспорт пойдет получать, а там будет написано, — место рождения город Сирт, Ливия.
— Забавно, — ответил Сергей. Подкинул в руке комплект белья: — Начнем жизнь строить с белого листа.
— Вот именно, строить, а не перестраивать, — заметил Марат.
— Думаешь, не потянет Горбачев?
— Думаю, что нет! Кто такой Горбачев? Продукт системы. Система не даст ему развернуться. Да и слабоват он, слабоват. Не профессионал Михаил Сергеевич, увы… Амбиций много: «идеи», «гласность», «правовое государство». Дел не видно. Говорильня сплошная. Продовольствие по талонам, очереди вдоль кварталов, вырубка виноградников. Шептаться по кухням перестали, а что толку? Демагоги у руля корабля, взяточники. Посмотри, как ливийцы живут. Экономическая блокада уже почти год продолжается, а паники, очередей нет. Верят себе в Аллаха, живут спокойно. Продукты есть в магазинах. На рынках ассортимент еще больше.
Добывают нефть, приглашают иностранных специалистов, строят дороги, морские порты. Уверенность чувствуется в завтрашнем дне. В отпуск приезжал в Союз: что в Москве, что в Казани, эйфория постепенно проходит у людей. Что дальше? Национальной идеи-то, вокруг которой можно бы было организовать построение общества, нет?
Мартынов, глядя в окно, задумчиво произнес:
— Профессионализм и любовь — вот, по моему убеждению, те два столпа фундамента, на которых можно начинать стройку. Только профессионалам в любых отраслях, в любых ипостасях поверю я. А любовь… Без любви к природе, к людям, близким и далеким, любви ко всему, что нас окружает, поверь, Марат, ничего не построить, ничего…
— Не утопия?
— А ты что предлагаешь?
— На двух столпах? Я бы добавил еще парочку для равновесия — культуру и духовность, веру в высшее начало.