Горло саднило так, что оно казалось обожженным, а глаза слезились, стоило только посмотреть в сторону окна. Кстати, судя по тому, что там уже опускались сумерки, дело близится к вечеру. Не понятно только, какого дня. Вполне возможно, что она продрыхла сутки, и в подъезде беснуется Нешка, уверенная, что подруга блаженно отъехала к лучший из миров.
Надпись на зеркале никуда не делась, потому что кое у кого не дошли руки стереть это безобразие. Проходя мимо оскверненного предмета интерьера, Ева заметила кое-что, прошедшее раньше мимо её сознания. Но эта деталь могла многое прояснить относительно личности вандала. Замерев в замысловатой позе, застигнутая внезапным приходом мысли, девушка почти забыла, что именно заставило её покинуть нагретую кроватку, но заверещавший звонок вновь напомнил, что есть кто-то срочно возжаждавший встретиться с жертвой российской погоды.
Наученная горьким опытом, Ева посмотрела в глазок и сначала подумала, что у неё галлюцинации на почве лихорадки. Потому что этому человеку нечего делать под её дверью. Тем более, в одиночестве.
Но сама по себе, эта встреча была девушке на руку, потому она, щелкнув замками, широко распахнула дверь.
- Добрый вечер.
Женщина, собравшаяся ещё раз нажать на кнопочку звонка, испуганно отдернула пальцы и сделала шаг назад.
- Извините, вы меня не знаете... Просто я... - сбивчиво зачастила она. Похоже, что при виде Евы, заготовленная заранее речь скрылась в неизвестном направлении.
- Я знаю, кто вы, - мотнула головой Агеева и поморщилась, от этого движения на виски снова навалилась боль, а в глазах потемнело. - И сама хотела с вами встретиться, но сейчас не лучшее время - я болею.
- Ничего страшного. Но если вы плохо себя чувствуете... - женщина опустила плечи и немного втянула в них голову, сразу став похожей на испуганного ребенка. - Наверное, лучше подождать, когда вам станет легче, просто я очень хотела с вами поговорить. Извините, что разбудила, и всего доброго.
Она развернулась и начала спускаться по лестнице.
- Ирина, подождите!
Самойлова замерла на середине пролета, но не повернулась.
- Если не боитесь заразиться, то идемте в квартиру. Боюсь, что мне ещё несколько дней будет так же плохо, а поговорить нам действительно нужно.
Женщина, пару секунд поколебавшись, подошла в Еве.
- Спасибо.
- Пока не за что. Проходите.
Закрыв дверь, она обернулась к нежданной гостье. Та стояла, не отводя глаз от уже легендарных слов.
- Это?..
- Это у меня тоска по детству, не нарисовалась в свое время на обоях, - хрипло каркнула закашлявшаяся Ева и постаралась прикрыть зеркало спиной. - Проходите прямо, потом налево. Может, из меня сейчас и отвратительная хозяйка, но чаем напою.
- Не нужно беспокоиться, - замахала руками Ирина, а потом задумалась. - Хотя, вам самой нужно больше пить.
Ева подождала, пока гостья разденется и молча ткнула в направлении кухни. Она раньше видела фото Самойловой, и теперь поразилась, насколько изменилась эта женщина за пару недель. Среднего роста полненькая блондинка, светлые серо-голубые глаза. Но сейчас она была какой-то издерганной, измученной. Женщина постоянно теребила сумку и поправляла волосы, словно эти движения позволяли её держать себя в руках.
Гостья, устроившись на стуле, все никак не решалась заговорить, видимо собираясь с силами, а у Агеева слишком плохо себя чувствовала, чтобы развлекать её светской беседой.
- Ирин, давайте сразу на "ты" перейдем? У нас не настолько большая разница в возрасте, да и разговор не официальный...
- Хорошо, - Самойлова выпрямилась и, откинувшись на спинку стула, посмотрела, наконец, на ту, которую подсознательно начинала уже ненавидеть. Но вид бледной, явно больной адвокатши, которая съежившись, сидела в углу диванчика, вдыхая аромат чая, так не вязался с тем образом, который уже успел у неё сложиться, исходя из слухов, что Ирина теперь не знала, что ей сказать. Бледная, с темными кругами под глазами и лихорадочным румянцем хрупкая девушка вызывала скорее сочувствие, чем какой-то негатив, и становилось ясно, почему Денис запретил Леше трогать Агееву. Хотя в первый момент она и разозлилась на брата мужа, но теперь понимала его - Ева вызывала желание заботиться и защищать. Во всяком случае - сейчас. И пусть Ирина уже знала, что внешность обманчива, но почему-то была уверена, что эта девушка не такая сволочь, какой рисовала её народная молва.
- Пойми, - вполголоса, чтобы не напрягать связки, сказала Ева, не поднимая взгляд выше керамического ободка чашки, - что бы ты мне сейчас не сказала, я не буду уговаривать Светлану отдать вам ребенка. Но и обратного делать тоже не стану.
- Но ты можешь это сделать, - вскинулась Ирина.
- Да, могу. Света довольно легко внушаема. Просто не имею на это морального права. Не мне устанавливать, с кем останется ребенок, это должно быть решение матери.
- Но я тоже его мать! - сорвалась на крик женщина. - Извини.
- Да ничего. На твоем месте я бы уже не так орала, - Ева сняла очки и прикрывала глаза, которые жгло огнем. - Я не могу взять на себя такую ответственность. И искренне вам сочувствую, но помогать не буду.
Самойлова резко встала, собираясь уходить, а потом передумала.
- Я все-таки расскажу свою историю. Пусть она тебе и не интересна. Мне тридцать восемь, и последние десять лет я упорно пыталась забеременеть. Но ничего не выходило. А потом, семь лет назад, узнала, что у нас будет малыш. Это было такое счастье... Лешка меня на руках носил. Муж никогда не говорил этого, но он давно хотел детей, а у меня все никак не получалось. Ты даже не представляешь, как мы были рады, когда увидели две полоски на тесте, - она замолчала и опустилась обратно на стул. Ева не торопила её и не переспрашивала. Просто ждала окончания рассказа. В том, что оно будет печальным, она не сомневалась. - УЗИ показало, что беременность внематочная. Так мы лишились нашего первого не родившегося ребенка, а я одной фаллопиевой трубы. Следующие два года мы упорно лечились. Здесь, в Европе... Знаешь, какова вероятность, что из двух беременностей обе будут внематочными? Меньше половины процента. А я в него попала. - Ева протянула ей пачку салфеток. Ирина вытерла слезы, немного отдышалась и продолжила. - ЭКО результатов тоже не давали. Не знаю почему, но эмбрионы просто не приживались. И тогда мы решились на суррогатное материнство. Света была пятой кандидаткой. Если бы не болезнь её ребенка, мы бы вряд ли выбрали именно Мохову. Но получилось так, как получилось...
Ева сидела, стиснув зубы, чтобы тоже не расплакаться. Ей до слез было жаль Ирину, но согласиться помочь ей, значило бы предать вторую мать. И себя. Рука сами собой потянулись ко все ещё лежащей на столе пачке сигарет, и только в последний момент девушка отдернулась.
Хуже всего были подозрения, что Света решилась не отдавать ребенка именно после разговора с ней, Евой. Если бы она изначально собиралась оставить малыша себе, то и действовала бы ещё несколько месяцев назад. Похоже, что тот факт, что кто-то выслушал её и сказал, что это будет очень трудно, но не безнадежно, подтолкнул к такому решению...
- Мне сейчас так страшно, что мы никогда не увидим собственного ребенка, - через несколько минут подавленного молчания призналась Ирина. - Хотя в это трудно поверить, но мы его любим уже сейчас. - Подняв заплаканное лицо, она закончила. - Я знаю, что если ты предашь эти слова Свете, мы лишимся нашего сына, но надеюсь на твою честность - если она все-таки решит оспаривать в суде наше соглашение, я уговорю Лешку ничего у неё не требовать. Потому что не могу оставить своего ребенка жить в нищете. Ни он, ни Олежка не виноваты в грехах своих родителей.