— Что вы, — короткий наклон головы, — как мы можем не помнить тех, с кем когда-то допустили ошибку?
— Вот как? — Лавиния устроилась в кресле и внимательно разглядывает коша. — И в чем же состояла ошибка?
— В том, что никто из нас не познакомился с вами раньше.
Я стараюсь молча слиться с мебелью и не отсвечивать. Абсолютно не понимаю, о чем речь. Зато хозяйка понимает и продолжает:
— Эту ошибку еще есть время исправить. Теодран изменил свое мнение?
— Отчасти. Но дело не только в этом. Часть вопросов нынче могу решать я.
— Новые времена, новые люди… то есть, простите, кошраты. Вы знакомы с моей запиской?
— Да. Но там недостаточно подробностей.
— Подробностей в ней действительно не хватает… — Лавиния переводит задумчивый взгляд на меня.
— Вы хотите, чтобы мы остались одни? — Багир все заметил и истолковал правильно.
— Пожалуй, пусть останется. Если нет возражений с вашей стороны. Если девочку сейчас отослать, ее отец потом будет гадать, что я затеваю. Тогда как секрета особого нет.
— Я не против присутствия Березки. Итак?
— Видите ли, основная часть капиталов и земель, принадлежащих Эрканам, находятся в ведении главы клана. Сейчас ими распоряжается моя внучка. Однако некоторая часть принадлежит лично мне. В частности, три островка в тропических широтах, с весьма богатыми залежами медных руд. Вот только добывать ее нашими технологиями слишком трудно. Потому я интересовалась технологиями мира Тош, не уверена, что они подойдут, но — вдруг?
— А в чем трудности с этими островами?
— Иногда кажется — во всем. Они мизерные по площади и поднимаются над уровнем океана на пять-семь метров, не более. Там не земля, а песок и камень, и какое-то подобие жизни на поверхности удерживается только благодаря дерну. В тех местах обычны торнадо, так что защитить выработку какими-нибудь стенами мы не можем. Вести добычу шахтным способом — тоже: вода близко. Про месторождение удобнее всего, конечно, просто забыть, не будь оно моей личной долей, на которую есть некоторые планы.
— Ну что же. Может быть, мы окажемся в состоянии помочь. Но следует иметь в виду, наши технологии гораздо медленнее ваших и быстрой отдачи вы не получите.
Пожилая леди задумчиво провела пальцем по завиткам узора на салфетке, вздохнула:
— Можно и не быстро. Все равно других вариантов нет. Но почему медленнее?
— На Тоше не принято спешить.
— Но ведь долгая разработка — это вывод земли из пользования, затраты на инфраструктуру, отчисления за экологию…
— Один момент, — Багир встал из кресла (очень быстро, я еле успела заметить), подошел к своему плащу на вешалке, вытащил из внутреннего кармана свернутый в трубочку лист не то бумаги, не то тонкого пластика, и положил на стол так, чтоб видели мы обе. Фотография изображала берег моря, покрытый лесом. Полоска пляжа, домики забавных форм на берегу, отдыхающие коши. Кто-то серфит по волнам, кто-то рыбачит, словом, курорт как курорт. Вот только лес… очень странный, и к тому же вызывает чувство узнавания. Он мне снился тогда, на пароме: отливающие красным стволы деревьев и большие листья голубоватого цвета с красно-коричневыми прожилками. Отодвигаюсь в сторонку, стараясь скрыть удивление. Лавиния долго рассматривает фото, и наконец, подняв брови, интересуется:
— Нет, я так и не догадалась. Это что?
— Месторождение меди и еще некоторых металлов, похожее на ваше, в период максимума разработки.
— Разработка… шахтная? Несмотря на близость воды?
— Нет, поверхностная. То, что вы видите вот здесь, — он указал на отлично получившееся дерево в левом углу, — и вот здесь — «медный лес». Используется одна из разновидностей рудных деревьев. Обратите внимание на цвет листьев. Это из-за высокого содержания солей в соке. А в стволах, ветвях и прожилках листьев накапливается металлическая медь. Что-то вроде пучков тонкой проволоки. После заготовки достаточно выжечь лишнюю органику.
— Рудные деревья? — изумление в голосе, без всякого притворства. Лавиния качает головой: — Такого я, признаться, даже не ожидала. Тогда понятно, почему вы не торопитесь. Я полагаю, остров все время функционирует как курорт?
— Почти все время, — подтвердил кош.
— Как можно получить семена таких деревьев? — дама наклонилась вперед, в глазах вспыхнул огонек.
— Не очень просто. Рудные деревья — генетический конструкт. Причем отягощенный большим количеством лишних для их жизни функций. Поэтому в естественной среде они не размножаются. Весь объем семян выходит из лабораторий. И кроме того, их приходится заново конструировать для каждой новой климатической зоны и состава почв.