Пока Падре рассматривал те вещицы, что ему предложили, он то и дело задавал разные вопросы.
— Да, у нас нет никаких серьезных болезней, нам вполне хватает лекарств и мазей, что привозят нам с магистериума. Если же что-то срочное, то мы обращаемся за помощью в местную больницу.
— Тем не менее, наверное, приют доставляет вам немало хлопот.
— Нисколько, мы стараемся помочь всем нуждающимся, даем кров, одежду и еду. Этого не так много, но благодаря пожертвованиям и подношениям граждан, мы в состоянии вселять в людей надежду и дарить им Свет.
— Можно ли как-нибудь тоже посетить ваш приют? Может быть и моя помощь пригодится.
— Что вы, господин жрец, не стоит утруждать себя, я уже говорила, и наш частный доктор…
— Но я настаиваю, — Падре слегка улыбнулся, чтобы эта фраза не выглядела так угрожающе. — Да и моему ученику будет полезно побывать там.
— Ученику? — удивилась та.
Жрец сделал жест, чтобы Део подошел к ним, и тому ничего не оставалось, кроме как повиноваться. На мгновение повисло неловкое молчание.
— Это мой ученик, — Део вежливо поклонился, монахиня также поклонилась ему в ответ.
— Дитя огня и снега, наша церковь была и будет оставаться приютом для ваших душ, — после она переключила все свое внимание снова на Падре, то ли ей просто не хотелось замечать шхуна, то ли наоборот, жрец возвысился в ее глазах еще больше, от того, что у него в учениках эльврат.
Део стоял молча, потупив глаза, кровь при этом не прекращала капать с его руки, но Пыль совершенно никак не реагировала на нее. Монахиня не была одержима, и у нее не было с собой никакого предмета, которым бы могло владеть чудовище, Део почувствовал бы и это. Скорее всего она просто провела какое-то время недалеко от разлома, или около самого создания Пыли. Он не мог знать наверняка.
Женщина согласилась сопроводить их в приют, хоть Падре и уверял, что найдет дорогу сам. Део знал не понаслышке, какие люди обитают при церкви. Бездомные старики, калеки, иногда шхуны, все, кто потерял свой жизненный путь или даже разум. Монахини усердно выхаживают их и ищут им новое место в обществе. Большинство шхунов могло получить какую-никакую работу именно через церковный приют. Их там по крайней мере не боялись.
И все равно, войдя в помещение, Део немного поморщился от запаха, что стоял в этих залах. Даже благовонии не в силах скрыть его, так пахнет нищета и старость. Койки стояли около стен напротив друг друга, здесь было не больше тридцати кроватей, и часть из них была не застелена вовсе.
— С открытием новой больницы, часть пациентов перевели туда. Наш приют не совсем пригоден для выхаживания больных. Скорее мы помогаем им духовно.
Падре слушал в пол уха, он следил за тем, что почувствует его ученик. Но тот выглядел совершенно спокойным, осматривая койки и людей, что здесь находились. Неспешно они прошли во внутренний дворик.
— Здесь мы молимся Свету, — продолжала монахиня, подняв глаза к небу, было непонятно хорошо ли она видит сквозь этот кусок ткани на ее лице или же нет. — Молимся за светлое будущее и очищение в наших сердцах и душах. Не хотите ли присоединиться? Сейчас как раз будет молитва.
— Если возможно, я понаблюдаю с моим учеником со стороны.
— Понимаю, — она слегка улыбнулась. — С вашего позволения, — она отошла к одному старику, что позвал ее, Део был рад, что его присутствие никого здесь не всполошило, и все шло своим чередом.
— Я ничего здесь не нашел, ты, наверное, тоже? — Део кивнул, Пыль ярко светилась только на этой женщине, все остальное было совершенно обычным. — Что ж, значит источник находится не в приюте. И, наверное, даже не в самой церкви, ведь другие монахини не несут за собой отпечатка, я прав? — кажется, люди, находившиеся неподалеку, стали замечать присутствие здесь жреца и шхуна, поднялся небольшой шепот, но во время молитвы, так никто и не осмелился подойти к ним. — Скорее всего она бывает в определенном месте, где и контактирует с тем, что мы ищем. Это немного осложняет дело, но в целом, пока все идет неплохо.
Они терпеливо подождали окончания молитвы. Део старался не смотреть на людей, что были вокруг. Большинство из них имели шрамы от солевой сыпи, довольно распространенная болезнь у бедняков, она сильно уродовала и калечила людей, если ее не лечить вовремя. Хоть болезнь и не заразная в своих поздних стадиях, но уже после того, как пузырьки гноя лопаются и засыхают на коже, люди все равно сторонятся того, кто имеет на себе эти отметины. Это даже чем-то похоже на то, как относятся к шхунам. Будто их белые волосы и красные глаза могут вдруг перекинуться на кого-то другого.
— У вас несколько храмов в Ярмале, я прав? — продолжил расспрашивать жрец после того, как монахиня подошла к ним, закончив с молитвой.
— Да, всего их в Ярмале два. Под крышами наших храмов едва ли хватает места, чтобы даровать Свет всем желающим. Но также, храм — это всего лишь здание, нечто подобное можно построить у себя в душе.
Део немного не понимал ее фанатичного монолога, он решил, что если храмов два, а источник Пыли находится не здесь, то, следовательно, они сейчас не в том месте. Он вопрошающе посмотрел на учителя.
— А вы часто покидаете стены храма? — Падре от чего-то не спешил уходить.
Монахиня чуть смутилась, даже не видя ее глаз это было понятно. Странно, от чего столь простой вопрос имел у нее такую реакцию?
— Есть несколько точек, где мы делимся своим трудом за небольшие пожертвования, как например то место, где мы встретились с вами сегодня, господин жрец. Мы делаем это почти каждый день, ибо распространять учение о Свете — есть наша высшая обязанность.
— Конечно, конечно. Что ж, больше не смею вас отвлекать от ваших дел. Мы с моим учеником еще немного побудем здесь, если это возможно. И спасибо, что уделили нам время.
— Ну что вы, Свет освещает всех, вне зависимости от времени, — монахиня поклонилась и подозвала к себе кого-то из младших сестер. — Помоги нашим гостям, если вдруг им понадобиться помощь.
— Слушаюсь, — ее глаз также не было видно под темной повязкой, хоть она и была светлее чем у настоятельницы.
Они с Падре провели в храме еще четыре часа: жрец попросил Део помочь наколоть им дрова на кухне, а сам же помогал женщинам с более кропотливыми делами, такими как мойка колб, и помощь в приготовлении некоторых лекарств. Те отговаривали Падре как могли, но он был непоколебим.
Под вечер, когда они покидали храм Света, там как раз начинали готовиться к последней молитве, которая провожает солнце и приветствует тень. Део был поражен, как много людей приходят к стенам храма даже в будние дни, но Падре сказал, что они здесь в основном за едой.
— Знаешь ли, лишний кусок хлеба, никогда таковым не бывает. Хотя я не удивлен их популярности, церковь Лучистого Озарения давно сыскала свою славу в отношении к людям и не прихотливости веры, чего не скажешь о церкви, где молятся Богу Антару. Там чтобы доказать свою преданность, еще придется потрудиться. Но сейчас не об этом. Мне удалось кое-что узнать.
Део не терпелось послушать учителя, но тот шел неспешно, и направлялись они явно не к своему дому. Не смотря на позднее время, здесь было полно людей. На улицы вышли жрицы любви, таверны и мелкие пивнушки открыли свои двери нараспашку, оттуда лилась громкая музыка и смех людей, что зашли пропустить пару стаканчиков после дневных работ. Такое изменение не идет ни в какое сравнение с тем городком, где они с учителем были совсем недавно. Снег и вьюги загоняли людей в дома, как только начинало смеркаться. Тут же, Део не был уверен, что даже плохая погода может остановить их.
— Мне вновь понадобится твоя помощь, мой мальчик. Мы проверим одно место, я хочу, чтобы ты воспользовался своим зрением.
Юноша кивнул, неужели Падре удалось узнать, куда ходит монахиня после своей службы? Может быть ему пришлось воспользоваться дурманящим зельем? Все это время, пока шхун колол на кухне дрова, тот времени зря не терял.
— Наша дорогая Матильда, да, у сестер есть имена, как у всех людей, — увидев вопрошающий взгляд Део, он добавил. — Ладно, не у всех. Но, впрочем, и у тебя имелось свое имя. Просто его нельзя никому называть.