— Добрый день мистер Лоуренс, вы сегодня рано. Вам как обычно? — миловидная женщина подошла к нему, заранее поставив на стол корку хлеба и кувшин с водой. Посмотрев на нее, у Ренса все сжалось внутри, он не мог ей сказать, что приходил сюда не только почитать и хорошо отобедать, но и за тем, чтобы увидеть ее.
— Д..да, — пусть это и был теперь другой, не его голос, но он и к этому привык, также как и к его новому имени. — Я был бы очень признателен.
— О ваших успехах говорит вся округа, доктор. На вашем месте я бы начала задумываться, а не открыть ли собственную лечебницу, — она задорно ему подмигнула и, шурша юбками, скрылась за барной стойкой.
Да, выбрать такой большой город, как Ярмал для своих исследований было удачной затеей. Здесь ему открылось столько возможностей! Он смог не только применить все свои старые познания в медицине, но и воплотить в жизнь новые. У него уже появилось несколько влиятельных и богатых друзей, которые уж точно помогут встать ему на ноги. Да и дело не только в деньгах, определенно. Большой город являет собой просто кладезь для изучения различных болезней. Он уже поприсутствовал на десятках операций, вскрытиях и конференцях, и им просто нет конца и края!
Но больше всего Лоуренс хотел отыскать ответ на свою болезнь. Кто он такой? Или, что он такое? Что значит песок пустоты про который так часто говорил ему Небиус? И почему их реакция на кровь шхунов настолько сильна? Он понял это, когда лечил мальчика в детском приюте. Тот лишился одного глаза, весьма неприятный случай для ребенка, но не такой редкий для Лоуренса и его врачебной практики. Но он так и не смог оказать ему должную помощь. Его тело переставало слушаться, когда находилось в непосредственной близости от эльврата. Все его существо, как будто бы пыталось не дотрагиваться до этого ребенка, даже через телесную оболочку. Так или иначе, крови Лоуренс в тот раз взял достаточно, этого должно хватить для дальнейших исследований.
— Ваша свинина. Сегодня запеченный картофель, и я попросила добавить туда лук. Я знаю, что вам понравится, — перед будущим доктором поставили большую дымящуюся тарелку с едой, он не стал разочаровывать женщину, говоря, что вся здешняя еда ему на один вкус, и что он ходит сюда только ради ее приятной компании.
— Спасибо. Спасибо вам большое. Я и правда очень люблю лук, — и, в подтверждении своих слов, он отгрыз часть зеленого стебля прямо с тарелки. Женщина громко рассмеялась.
Другая картина. Он лежит на кровати в полной темноте, но при этом широко раскрыв глаза. Рядом спала та женщина, что еще недавно работала в харчевне. Она немного постарела, но в целом, нисколько не потеряла свое былое очарование.
— Ты не спишь? До сих пор? — сквозь сон пробормотала она, доктор же не в силах был врать.
— Нет. Не сплю, дорогая.
— Тяжелый день? — она слегка приобняла его, обнажив свои большие груди и живот, который был сильно вздут и выпирал вперед, толкая своей теплотой прямо о руку Лоуренса.
— Нет. Что ты, — он не хотел ее беспокоить, но, кажется, по-другому ему сегодня не заснуть. — Я не смог спасти его. Может быть использовал не ту нить, или же надо было попробовать больше Кровиниса, возможно, в этом была основная ошибка.
Женщина ласково провела рукой по его волосам.
— Всех не спасти. Вспомни лучше скольким людям ты помог, и помогаешь каждый день. Тот старик-пахарь, или кухарка Агнес.
— Но, этот мальчишка, он был так юн, — Лоуренс с усилием закрыл глаза, он все еще видел перед собой его растерзанное тело, а также всех тех, кого он не смог спасти. И среди них, среди этой горы трупов, возвышался Небиус, с перекошенным от страха лицом, которое даже никогда и не принадлежало ему.
— Дай мне руку, — сказала она, и Лоуренс послушно протянул ее, женщина аккуратно положила руку сначала на свои груди, а потом на живот. — Нам, наконец, дарована жизнь, за все те, что ты спас. Богиня услышала наши молитвы и послала нам ребенка.
Тепло. Рука ощущала это тепло, но сердце доктора сковал холод. Неужели у такого как он может появиться ребенок? Шла уже седьмая луна, но он до сих пор не мог в это поверить. Почему он не рассказал своей жене правду? Уж ей-то, ей можно было рассказать, и про разломы, и про Небиуса… Про то, как они убивали людей, чтобы пожрать их. Нет, это бессмысленная затея. Она оставит его в одиночестве. Сейчас, именно сейчас, когда он так безмерно счастлив.
— Ой, малыш толкается! — Лоуренс тоже почувствовал это и на миг он смог позабыть о той крови и смерти, что преследовали его сегодня весь день.
Вдруг все вернулось к начальному воспоминанию, связанному с тем, что доктор стоит на улице и жмется от холода. Был уже вечер, Сестра Матильда сегодня припозднилась. Но Лоуренс готов был ждать сколько угодно. Если это может хоть как-то помочь его сыну…
Дверь, наконец, открылась. Из-за нее показалась фигура женщины, которая катила перед собой кресло. То самое, которое доктор ждал с таким нетерпением, и все же, он отдал бы все на свете, лишь бы никогда не видеть его. В том кресле, закутанный во множество теплых одеял, сидел его сын. Его крошечная фигурка, с тоненькими, как прутья ногами, будто бы тонула во всем этом железном механизме. На глаза у доктора навернулись слезы, но все же, он попытался выдавить что-то наподобие улыбки. Жак не должен видеть его таким. Только не он.
— Мистер Лоуренс, — монахиня поклонилась ему, ее глаза скрывала темная повязка, типичная для всех представительниц церкви лучезарного озарения, так им казалось, что они видят меньше греха, или что-то в таком духе, Лоуренс не находил достаточно времени чтобы тщательно исследовать то, во что верят здешние люди.
На счет этой церкви его уговорила именно жена.
— Если не ради нас, то хотя бы ради нашего сына. Медицина не может нам помочь, так может это сделают Боги.
Она так часто повторяла это, что доктор, наконец, сдался под ее напором и отвел сына в церковь. Он записал его на частные занятия к старшей Сестре, и попросил особо не распространяться о них. Занятия были направлены на его духовное восстановление, только вот как это может помочь его физическому состоянию?
— Сегодня Жак делал большие успехи. Он самостоятельно прочитал несколько строк из Книги Света, и так внимательно слушал, будто бы сама Богиня сидела сегодня рядом с нами.
— Да? Да, — Лоуренс пропустил большинство ее слов мимо ушей, он опустился на колени рядом с сыном и нежно взял его за руку. — Значит ты у нас сегодня читал?
Мальчик поднял на него удивленный взгляд. Он будто вдруг понял, что находится на улице, а не в теплой уютной зале церкви. Его рот раскрылся, словно он хотел что-то сказать, но слова так и не вырвались из его уст. Его рука также не шелохнулась, не взирая на прикосновение отца.
— Жак очень смышленый мальчик, Свет наставляет его, — продолжала Матильда, когда как Лоуренсу хотелось только одного, чтоб она поскорее ушла. Говоря «смышленый», — она имеет ввиду, «отстающий в развитии, но не настолько, чтобы быть совсем уж овощем». Доктор это прекрасно понимал, а вот его жена нет.
— Мы пойдем, пожалуй, — сказал он, и, осторожно поднявшись, взялся за ручки инвалидного кресла, управление которыми вежливо отдала ему монахиня.
— Да озарит вас Свет.
Коляска была тяжелая, хоть мальчик ничего почти и не весил, но все эти механизмы для поддержания его в таком положении, для поддержания его жизни… Лоуренс стиснул зубы, и они отправились домой. И все же, доктор был рад, ведь сегодня глаза Жака были почти что обычного оттенка.
— О чем ты таком говоришь? — женщина сидела напротив доктора, она отодвинула тарелки, ей сегодня и кусок в горло не лез.
В этот раз они оказались в какой-то большой гостиной. Не слишком богатая, но со вкусом отделанная комната, была украшена к весеннему празднику цветения: все эти венки и шапки цветов. Его жена умела выставлять различные вещи с особым вкусом.
— Я говорю, что это может быть нас шанс. Наш единственный шанс.
— Ты совсем обезумел. Ты себя слышишь? Ты хочешь использовать сына, нашего сына, как какую-то…какую-то подопытную мышь! — она резко встала и заходила по комнате.