Башня Эзимгарда, в которой когда-то собирались лучшие астрономы, чтобы обновлять записи в небесные карты, теперь пустовала. Ее каменные стены были почти полностью разрушены, и это, некогда великое строение, лишь каким-то чудом оставалось стоять в вертикальном положении, обдуваемое сильными ветрами, что обрушивались на город с холодных вершин.
— Я читала об этом месте, — сказала Греттель, сощурив свои глаза, чтобы увидеть этот маленький темный силуэт на горизонте. — Магистериум хорошо постарался, чтобы помочь живущим там людям остаться в своих домах, когда, казалось бы, это место должно было прийти в полное запустение.
— Странно, но я слышал, что жрецы наоборот принимали активное участие в том, чтобы выжать из Эзимгарда все ресурсы, которые только смогут найти, — перебил ее Варон, мысленно составляя в голове карту. — Эй, парень, дай-ка мне ненужный листок.
— Они все нужные! — сразу ответил тот, в панике схватившись за рюкзак. — Хороший пергамент стоит по семь медяков за штуку. А отец мне не часто дает карманных денег, думая, что я их потрачу на всякую ерунду.
— И правильно думает.
— Варон! Да чтоб тебя! — Греттель встала между ними и тут же полезла в свой кошелек, в котором на всякий случай оставила немного монет, до тех пор, пока их путешествие не приведет в городской банк.
Мальчик же вдруг остановился как вкопанный, и, широко разинув рот, уставился на идущего впереди шхуна.
— Как?.. Как ты сказала? — заикаясь проговорил он, едва сдерживая нахлынувшие эмоции.
— Да кретин он, мой братец, и грубиян! С таким отношением к людям, сразу становится понятно, почему у него друзей немного, или…
— Нет, нет! — недослушав, прервал ее Льен. — Его зовут…Варон?
— Ну, да, — девушка немного смутилась, она никак не могла ожидать, что так случайно выдаст настоящее имя своего молчаливого приятеля. Впрочем, этот момент с поддельными именами, в последний раз они обсуждали еще сидя в таверне, недалеко от складов контрабандиста. И, казалось бы, с тех самых пор, прошло уже немало времени.
Варон также обернулся назад, не понимая из-за чего вдруг такой переполох. Мальчишка смотрел на него в упор, пытаясь подобрать правильные слова.
— Кинжал гильдии наемников, капюшон, что полностью скрывает волосы, и зовут… Варон! Тот самый Варон победитель арены! — наконец выговорил он, едва переводя дух.
— Ошибаешься, — шхун развернулся и пошел дальше, в надежде на то, что рядом никто не услышит этот их необычный разговор.
— Нет, нет! Я не могу ошибаться! — Льен побежал вперед, чуть ли не выронив содержимое своего рюкзака. — Ты эльврат! Ты победил на арене…так, сейчас, сейчас, — он принялся загибать пальцы и что-то считать про себя. — Около пяти лет назад! Ты первый эльврат за сотню лет, что покинул арену победителем! Ты одолел ледяного медведя при помощи одного лишь охотничьего ножа! Ты также убил Арминских наемников, которые до того момента считались непобедимыми. Ты…
— Я не тот, за кого ты меня принял, — сухо ответил Варон, не сбавляя шаг.
— Ох, если бы только отец узнал! — продолжил художник, не взирая на ворчливый тон юноши. — Он восхищается тобой, твоей силой! И мои братья тоже. Да что уж говорить, о твоем легендарном сражении даже песню сложили. Называется «Варон. Крик демона, разбивающий лед», как же мне повезло! Мне не поверят если я расскажу!
— А ты и не расскажешь, иначе обещаю, я отрежу твой чересчур болтливый язык.
— Так это что, правда? — Греттель уже знала, что Варон когда-то принимал участие в боях на арене, но, чтобы он ушел победителем… Не поэтому ли он так рассмеялся, стоя в тот раз у камня Героев? Этот эльврат — кто он?
— Все это неважно сейчас, — выдохнул тот, пытаясь отделаться от ненужных вопросов. — Нам нужно идти и до заката еще отыскать место, где можно было бы переночевать.
— Кто бы мог подумать, я иду рядом с одним из сильнейших воинов, и я говорю с ним! Я помог ему сбежать от коварного торговца и миновать толпу стражников. Я, наверное, мог бы даже погибнуть!
— И погибнешь, если ты не заткнешься наконец, — перебил его Варон, но в целом, шхун выглядел не таким раздраженным, каким хотел бы казаться. Осознание того, что он как-то известен мальчишке, удивило его также сильно, как и Греттель, идущую позади.
— Молчу, молчу! — сказал Льен, но так и не смог оторвать от Варона своих восхищенных глаз. — А можно я тебя нарисую? Пожалуйста! С видом на разгромленную башню Эзимгарда. Я бы смог хорошо продать эту картину, но… Нет! Ни в кое случае, я не продам ее, оставлю себе! Обещаю!
Шхун никак не отреагировал на его глупую просьбу, он лишь желал поскорее убраться как можно дальше от арены и вновь позабыть все, что хоть как-то связано с ней.
— Льен, а тебя не смущает, что… — Греттель пыталась подобрать нужные слова. — Если ты все-таки прав, и перед нами тот самый Варон, победитель арены с ужасным демоническим криком, то ведь выходит, что он…эльврат.
— Ну да. Ну и что с того?
Девушка на мгновение потеряла дар речи.
— Как что?! Все знают, что даже говорить со шхуном опасно! Он заберет твою душу, выпьет кровь…
— Но это же Варон! Он не просто шхун, он воин! Легендарный воин! К тому же, раз он получил свое имя, то теперь он на половину и человек тоже.
— Каждый имеет свое имя с рождения, — хмуро добавил тот. — Не только люди.
— Ну, я… — мальчик немного смутился и попытался разглядеть лицо Варона под капюшоном. — Если быть честным, я и не встречал никогда эльвратов так близко. Там, где живем мы с моими братьями шхунов особо не жалуют, и не берут даже на черную работу. Отец говорит, что они ленивые, и плохо выполняют свои обязанности, но с помощью магии…
— Эльвраты не владеют никакой магией, — перебил его Варон.
— Но как же тогда твой крик? Ты одолел с его помощью Ледяного медведя! Так даже в песне поется: «И красное пламя обвило клинок, на землю спадая вокруг его ног. Огонь тот, рожденный из пепла и боли, разбуженный криком несется на волю».
— Песни много врут, знаешь ли.
— Но ведь так оно и было! — художник с мольбой повернулся к Греттель. — Правда ведь?
— Я не знаю, — та пожала плечами, ей было немного обидно, что Варон до сих пор не посчитал нужным рассказать ей эту историю. — Он и говорит-то не так часто, а чтобы кричать…
— Это потому что в гильдии наемников, молчание ценится дороже чем золото!
— Тебя бы туда точно не взяли, — добавил шхун, смерив мальчишку оценивающим взглядом.
— Я просто сам туда не стремлюсь, — возразил Льен. — Но увидели бы гильдийцы, как я орудую своим мечом! — он тут же начал менять боевые стойки, будто бы при настоящем сражении. — Когда я вырасту, мне точно не будет равных!
— А как же твоя мечта стать известным художником? — улыбнулась Греттель, тихонько хихикая себе под нос.
— Одно другому не мешает. Я же должен как-то уметь защитить свои выставки от всяких зложелателей. А у людей творческих, завистников, знаете ли, не мало. Даже сейчас есть те, кто недоволен моим искусством. Да тот же отец с братьями! Так и норовят спрятать или сжечь все мои рисунки.
— Надеюсь, со временем они поймут, — девушка положила руку ему на плечо.
— Мама вот понимала, — Льен ненадолго поник, поддавшись каким-то печальным воспоминаниям из своего прошлого. — Ей нравились мои рисунки, она меня и научила в общем-то рисовать.
— А где она сейчас?
— Умерла, — вздохнул тот, отвернув от Греттель свое раскрасневшееся лицо. — Когда на севере внезапно вспыхнула эпидемия Черной Крови, маму, вместе с другими лекарями послали туда. И больше она уже не вернулась.
— Черная кровь?! — удивилась Греттель, вспоминая все, что читала об этой страшной болезни. — Я думала, что такими вещами должен напрямую заниматься магистериум вместе с его ненаглядными жрецами.
— Отец тоже так думал, но приказ шел от самого короля, — мальчик с силой пнул камень, случайно попавший ему под ноги. — В тот год погибло много людей, не считая моей матери. Она была очень хорошим доктором. Одним из лучших!