Естественно сам он по прибытию никогда в них не участвовал. Он со всех ног мчался к знакомому ему дому, чтобы иметь возможность увидеть Ценни и поскорее прижать ее к себе.
— Ты видел моего отца, как и мою мать. Если они узнают, то придут в ярость и навсегда запретят нам видеться!
— Тогда я заставлю их передумать, — резко ответил тот.
— Но как?! — девушка чуть отпрянула, заставив рыбацкую лодку раскачиваться на легких волнах.
— Не знаю, — Киган устало вздохнул. — Пока еще не знаю.
Жаркое полуденное солнце быстро напекало им головы, поначалу влюбленные хотели отъехать вглубь заросшего илом пруда, но гребля им почти сразу же надоела, и вскоре они предпочли заняться более интересными делами. Теперь же, уставшие и разгоряченные, они сидели в лодке, имея, наконец, возможность спокойно поговорить. Ведь до этого мысль о недавней разлуке была единственной, что забивала им молодые сердца.
Чтобы прийти сюда Ценни вновь соврала родителям, будто бы идет с подругами примерять выходные платья, ну а тем солгала на счет резко разыгравшийся мигрени. Обычно девушке без труда верили, ибо свою роль она играла не хуже любой бродячей актрисы. Киган был восхищен ее талантом, но еще сильнее ее необычайной красотой: стройная, с длинными волнистыми волосами, она напоминала ему тех сказочных героинь, от которых рыцари сходили с ума и в последствии совершали все эти немыслимые подвиги, вроде убийства драконов или ловли огромных великанов.
Киган однажды увидел ее, смотрящую на их представление и хлопающую в ладони, казалось бы, чуть громче всех остальных. Ему сейчас стыдно, но в тот роковой день, он всюду следовал за ней и за ее подругами попятам. После Ценни созналась, что почти сразу заметила его, и ей стало любопытно, чего от них может хотеть этот странный черноволосый мальчик, который совсем недавно играл на уличной сцене убитого ядовитой стрелой несчастного принца.
— А хочешь, я сама поговорю со своими родителями? — в задумчивости, девушка начала наматывать волнистый локон на палец, она знала, что Кигану нравятся ее длинные золотистые волосы и всякий раз Ценни старалась продемонстрировать их во всей красе.
— Это должен сделать именно я, — пробурчал тот, с силой опустив весла обратно на воду.
— Отец не станет тебя слушать. Нет! Он даже за порог тебя не пустит! А если еще решит вызвать стражу…
— Мне главное добиться с ним встречи, ну, а после я, — начав говорить это, юноша слегка покраснел. — Я расскажу ему, как сильно мы любим друг друга, и что если он хочет увидеть свою единственную дочь счастливой, так пусть разрешит этот брак.
— Мой вороненок, — Ценни ласково приблизилась к нему.
— Не называй меня так, — и тем не менее, Киган крепко обнял ее, вдохнув полной грудью запах чистых надушенных волос. — Мой настоящий отец не какой-то там бродяжный артист. Вполне возможно, что в будущем я могу оказаться сыном какого-нибудь барона или даже графа. Тогда твои родители не посмеют мне отказать.
— Может, в таком случае, мне сразу стоит обращаться к вам «милорд»? — Ценни широко улыбнулась, и юноша не смог удержаться, чтобы не поцеловать ее пухлый алый рот.
Лодка, едва движимая волнами, казалось бы, отделяла влюбленных от всего остального мира. Где-то там, за редким пролеском, виднелся печной серый дым и слышалось ржание лошадей, запряженных в нагруженные телеги. Ярмал даже у самых своих городских стен был достаточно шумным и многолюдным городом. Киган с удовольствием бы уехал отсюда, если бы можно было забрать с собой Ценни.
— Есть кое-что еще важное, что мне хотелось бы сказать тебе прямо сейчас, — проговорил юноша после недолгой паузы.
— И что же?
— Я собираюсь поступить в магистериум и стать золотым жрецом.
— Что?! Ты серьезно? — девушка принялась радостно хлопать в ладоши, будто бы она снова была на уличном представлении, но вскоре ее счастливая улыбка померкла. — Но…это же невозможно.
— Возможно.
Киган давно уже искал различные способы, чтобы оставить свою бродяжную жизнь позади. Естественно шанс найти настоящего отца, да еще и ожидать, что он окажется богатым лордом — был слишком ничтожен. Поэтому, юноша, впрочем, как и всегда, решил положиться только на собственные силы.
Благодаря бесконечным историям своей бабушки: о жрецах, о Пыли, о первородной энергии и о силе Древних, Киган действительно заинтересовался тем, чтобы освоить эту нелегкую профессию. Да, всем известно, что попасть в магистериум может далеко не каждый: для начала нужно успешно сдать вступительные экзамены, а также заплатить немалый студенческий взнос, стоимость которого с каждым новым триместром меняется, в зависимости от того, насколько успешны твои показатели, как в учебе, так и в трудовой практике.
С самого детства Киган много читал, а когда их скудная передвижная библиотека иссякла, мальчик нашел себе способ доставать книги, выигрывая их в игре в кости или же в какой-нибудь другой авантюре. Маленького черноволосого ворона вскоре с легкостью узнавали владельцы небольших книжных лавок, ведь если в их городе останавливалась актерская труппа, то Киган непременно заглядывал к ним, чтобы одолжить тот или иной переплет.
Естественно, далеко не все были столь доброжелательны к сыну каких-то уличных музыкантов: мальчика то и дело прогоняли, или и того хуже, били упругой, но достаточно прочной палкой, приняв будущего жреца за очередного воришку. И хоть с того момента прошло уже немало времени, Киган до сих пор стыдится своих воспоминаний о том, каким образом ему приходилось зарабатывать себе те необходимые знания.
Впрочем, мало кто из его сверстников мог похвастаться тем, что знает наизусть больше двух сотен рун, составы зелий первых трех классов и подклассов, теорию первородных реакций, и все это, не считая углубленных знаний в естественных науках и истории. Киган тогда полагал, что с такой основательной подготовкой, вступительные экзамены покажутся ему легкой задачей. Но вот мысли о крупном денежном взносе не давали ему спокойно спать по ночам, прямо до тех пор, пока в одной из таких книжных лавок Киган не встретил добродушного улыбчивого юношу, который, как оказалось, был сыном владельца этого местечка.
В последствии они сильно сдружились и вскоре Киган узнал, что тот тоже планирует связать свою жизнь с магистериумом. И пусть у его нового приятеля не было лишних денег, чтобы помочь оплатить вступительный взнос, но он, с весьма заманчивой улыбкой, уверял, что будто бы знает, как можно избежать столь ненужной платы.
Воспоминания о Ценни и о первом знакомстве с Девере пронеслись перед жрецом так явно, что он даже не заметил, как в комнату вошла взволнованная Индрид, держа в руках поднос с темным и ароматным напитком.
— Я подумала, может быть, — неловко начала она. — Мой муж, Гарри, он любил обжаренный шоколад. Всякий раз уверял меня, будто с ним ему проще думается.
— Вы очень добры, — Киган забрал с подноса горячую тару, впрочем, не без удовольствия вдохнув запах сладких перемолотых специй.
Немного поразмыслив, Жрец решил не оттягивать зазря время, а сразу же попросил осмотреть личные вещи Гарри. Как и ожидалось, молодая вдова бережно ухаживала за ними, сложив их все вместе на его рабочем столе.
— Когда мой муж бывал дома, то большую часть своего времени он проводил именно здесь. И я подумала, что ему бы понравилось…
Вид ее распухших от слез глаз несколько смущал Кигана, он лишь однажды видел, как плакала его мать во время похорон престарелой бабушки, а потом Ценни… Правда вот, были ли ее слезы на тот момент настоящими?
— Все, что могло принадлежать магистериуму я тут же распорядилась вернуть. Мне помнится, там было несколько книг и парочка заряженных камней телепорта, но мне они ни к чему. Азенхорд и так слишком огромный город. Все, что мне нужно находится именно здесь, а где невозможно дойти пешком, так извозчики берут в десятки раз меньше, чем стоит хотя бы один такой заряженный камень.