— Он приедет на днях, — проговорил тот. — Совет уже осведомлен. Если у вас к нему срочное дело, тогда придется немного подождать.
— У меня? К нему… Нет, срочное дело, скорее, к вам, юный граф. — Освальд боязливо покосился на запертое окно, видимо тот факт, что спальные комнаты находятся достаточно высоко над землей, не внушал ему особого доверия. — Вы должны сделать так… Нет, вы обязаны сделать так, чтобы Киган передумал приезжать в магистериум. Здесь становится очень опасно.
— Что? — Свейн совсем не ожидал услышать нечто подобное, он в упор уставился на ключника. — Я не понимаю.
Жрец втянул в себя воздух так, будто бы ему стало резко больно, он аккуратно сложил свои тощие, напрочь лишенные ногтей, пальцы вместе, и принялся что-то невнятно бормотать.
— Объясните же мне, что значит здесь опасно?
— Мои уши слышат, хоть я того и не желаю, мои глаза видят, хоть я об этом и не прошу, — повторял тот, не обращая на юношу никакого внимания.
— Господин Освальд!
— Я знаю, что вы были на том собрании и видели их, — сбивчиво начал ключник. — Та, что именует себя Алой Девой. Вместе со своим темным стражей. От них обоих пахнет смертью. От женщины чуть сильней, совсем ненамного, но я почувствовал это. Я проследил за ними. Следил с самого подземелья. Они уверены, будто об этом забытом проходе знают только они одни, но это далеко не так. Я провел в подвалах Белого замка слишком много времени. Я знаю, от какой двери каждый ключик, знаю и то, куда ведет каждый поворот… — на миг он замолчал, и его глаза расширились от ужаса. — Я должен был рассказать об этом сразу! Но я так радовался, что знаю такой большой секрет. Я мог гулять в королевских садах, рвал спелые яблоки с высоких розовых деревьев, я видел, как купаются красивые женщины, — его раздутое от шрамов лицо покрылось испариной. — Там-то они меня и выследили, иначе бы, как еще они прознали про этот всеми забытый тоннель.
«Он говорит сейчас о принцессе Валларии? О тайном проходе в королевский замок? Что он, черт возьми, несет?!» Свейн решил не перебивать полоумного жреца, а дослушать его.
— Все мы знаем, что в магистериум нельзя телепортироваться напрямую. Это правило защищает Белый замок, защищает и их изумрудных жрецов. Так было долгое время, но сейчас… Это я виноват, молодой господин, это полностью моя вина.
— Освальд, прошу, расскажите мне все, что знаете, — юноша потянулся было к столу, чтобы достать чернильный карандаш и пару чистых листков, но тот тут же одернул его.
— Нет, все не могу рассказать. Никак, я обещал, — ключник до крови прикусил нижнюю губу. — Я могу лишь предупредить. Господин Киган, и вы… Вы не должны здесь находиться. Площадка для телепортации будет закрыта. Я не знаю когда, ведь было так тихо, я даже с трудом различал их шаги! Я должен оставаться незаметным. Если меня еще раз увидят…
— Увидит кто? Вам угрожают?
Жрец расплылся в безумной улыбке.
— Мне ничто не может причинить боль, юный граф, но они еще об этом не знают. А я и не говорю. А вам вот сказал.
«Это мне снится, все это не может быть реальностью». Свейн вспомнил, как видел старого ключника в стенах темного склада, он стоял тогда посреди запертых клеток, взирая на копошащихся внутри насекомых. В тот раз Освальд вел себя вполне обычно, правда, пока не узнал в высоком юноше будущего северного графа.
— Они хотят… Хотят, чтобы все девять членов Совета присутствовали в Белом замке. Кажется, именно так они и задумали. Мне это очень не нравится, молодой граф. Женщина пахнет смертью, пахнет даже чуть больше…
— Больше чем тот здоровенный страж за ее спиной, вы это уже мне говорили.
— Что, правда? — ключник будто искренне удивился, не замечая, как по его подбородку стекает маленькая струйка крови. — Тогда… Тогда мне больше нечего вам сказать.
— Господин Освальд! — окликнул его Свейн, испугавшись, что тот собирается вдруг покинуть покои. — Почему вы сами не сообщите учителю? Или другим высшим жрецам?
— Не могу, — резко ответил он, замотав головой. — Нет, нет, я обещал. Иначе все станет намного хуже. Даже нашего с вами разговора по сути не должно существовать. Я лишь ключник, мой юный граф. Хожу то там, то сям, проверяю замки.
— Но вы ведь рассказали мне, так почему?..
— Как много назойливых вопросов! — его хриплый до этого голос внезапно перешел на визг, Свейн с ужасом отпрянул назад. — Господин Киган, он не плохой человек. Я знаком с ним очень, очень давно. Маленький, грустный, общипанный вороненок, — он будто задумался о чем-то, забыв на время о бледном темноволосом юноше, что стоял перед ним. — Он не должен сюда приезжать. Сделайте так, чтобы он не приезжал.
— Но разве, я могу? — прошептал Свейн скорее самому себе, чем старому ключнику.
— К сожалению, мне пора, — Освальд скрючился так, будто все это время ему на спину давил здоровенный мешок. — Какая же у вас пречудесная комната, молодой граф, просто загляденье!
— Постойте, я… — юноша хотел было метнуться вслед за ним, но от нахлынувшей слабости, он смог лишь ухватиться ручку дивана, чтобы и вовсе не упасть. — Вы можете показать мне тот тайный проход? Это телепорт в королевский замок? Как давно он здесь существует?
— Как давно? — причмокивая повторил Освальд. — Полагаю, что с самого своего начала. Короли, жрецы… История связывает их в некий замысловатый клубок. Теперь уже и не ясно, кто приказал построить этот тоннель. Какой-нибудь жалкий трусливый принц, или же жрец захотевший приблизиться к королевской власти.
— Но Белый замок магистериума телепортировали однажды, неужели никто не заметил?
Желтые глаза ключника сузились в усмешке.
— Если кто и заметил, да разве теперь вспомнят? Сколько жрецов погибло в тот день, сколько здесь было крови. Хоть этот замок и зовется ныне белым, но далеко не все стены оттерты в пустующих подземельях, мой юный граф.
— Постойте же, не уходите, — проговорил Свейн, но ключник уже хлопнул дверью, запустив немного холодного свежего воздуха в душную комнату.
«Господин Киган в опасности? Это он мне хотел сказать?» Но вскоре юноше стало казаться, что все это ему и вовсе приснилось: и тайная встреча Алого Братства, и принцесса в глиняной маске, и ключник, который, казалось бы, полностью лишился рассудка…
Спустя пару часов, Свейн занял свободный чистый стол в самом углу обеденной комнаты. Он любил здесь сидеть, хоть это место и считалось весьма темноватым в столь просторной и светлой столовой. Перед ним лежал свежий хлеб, сыр, тушеная свинина и вареный картофель, пара порезанных луковиц и столько же зубчиков чеснока, две кружки сладкой фруктовой воды, чтобы утолить жажду, а на десерт черничный пряный пирог и карамельное яблоко. В любой другой день Свейн бы с удовольствием все это съел, не оставив за собою ни крошки, но сейчас же, ему и кусок в горло не лез.
После странного разговора с Освальдом, юноша кое как добрел до обеденных комнат, решив для начала попробовать восстановить свои силы едой, а потом уж лечебными зельями. «Да, я просто слегка переутомился», — все повторял себе Свейн, стараясь не обращать внимания ни на капающий со лба пот, ни на холодный озноб, что периодически сотрясал его тело.
— Говорят, Падре прибудет сюда вместе со своим шхуном. Их обоих закуют в кандалы и под стражей сопроводят до зала слушаний.
— Думаешь? Мой отец считает Девере весьма приятным человеком. А этот шхун, он вроде всего лишь мальчишка, ему лет четырнадцать если не меньше.
— Твой отец глубоко заблуждается, Сэм. Иначе как объяснить то, что этот эльврат одним своим взглядом убил несколько деревенских? А все потому, что те сделали шхуну какое-то безобидное замечание! Все знают, что Падре держит его на цепи, но, когда жреца не находится рядом, то он творит действительно жуткие вещи…
— Да, этот красноглазый выродок еще и уродливый, как сама смерть! У него огромный горб на спине и гнойники по всему телу. Падре частенько на складе заказывает зелья от жутких струпьев и волдырей, я сам видел отчеты и поэтому знаю, о чем говорю.