Падре в это время разложил перед собой карту. Она немного промокла, но в целом, на ней еще можно было что-то разобрать.
— Да, все верно. Деревушка сразу за этим городом, на другой стороне реки. Пополним припасы и завтра уже будем на месте, — жрец широко улыбался, на время он будто даже забыл, что ему холодно и хочется есть.
Део сел на единственную скамейку, что стояла в углу. Видимо, она же служила и постелью в этой сторожке: на ней пылилась мятая, с торчащими перьями подушка, а в углу было скомкана простыня, наверняка кишащая блохами и клопами. Всего одну ночь — повторил про себя юноша, глубоко вздохнув. Одна ночь перед тем, как они вновь подвергнут себя опасности.
В тот день, когда они покинули магистериум, Падре привел их в место, что называл своим «логовом». На самом деле это был небольшой деревянный домик в лесу, возможно когда-то, эта лачуга строилась, как пристанище охотника. На стенах висели различные капканы и шкуры животных, имелся небольшой погреб с запасом еды, которого, возможно, хватило бы ни на одну зиму. Там было тихо и спокойно, но самое главное, о существовании этого места, знал один только Падре. По крайней мере он ему так говорил.
Део быстро привык к новому жилищу. Ему нравилось выходить на улицу и просто сидеть, иногда практикуя руны, или перебирая ингредиенты для зелий. Они много говорили с учителем. Обо всем. Део, наконец, задал все интересующие его вопросы. Он расспросил и о Пыли, и о молодости Падре, о Лоуренсе, узнал почему Совет был настолько категорично настроен в отношении учителя, почему Ханс, в конце концов, помог им с Падре. Но самое главное, он выяснил, сработали ли запрещенные руны до конца. И да, руны сработали.
Падре сказал, что никогда бы не сделал так, если бы не был уверен, что это получится.
— Запрещенные руны, как бы ни так. Во времена войны они назывались — необходимостью.
И все же Део так до конца и не понял, что именно случилось тогда с ним и Лоуренсом. Создание Пыли, потеряв свою форму и сосуд, не имея возможности сопротивляться энергии рун, запечаталось в теле шхуна. Део как будто поглотил его, пусть он того и не помнит, но теперь он самая настоящая живая печать. И Део не знал, как ему реагировать на это.
Его воспоминания переплелись с воспоминаниями доктора, смешав некоторые образы и эмоции между собой. Но в целом, это не повлекло за собой никаких изменений. Падре объяснил это тем, что Лоуренс не то чтобы существует сейчас внутри юноши, скорее он рассеян на Пыль и погружен в некий сон, из которого ему самостоятельно не выбраться. Как бы там ни было, жрец не спешил снимать со своего ученика рунную печать.
— Мне кое-что нужно узнать, и думаю, ты можешь мне в этом помочь.
На самом деле Падре очень заинтересовался таинственным местом силы из воспоминаний доктора. После смерти друга, Лоуренс провел какое-то время подле одного дерева, питаясь неисчерпаемой энергией этого существа. В том, что дерево было созданием Пыли — сомнений не было. Но оно было необычайно сильно, намного сильнее чем сам Лоуренс, и может быть, даже древнее, чем он. Падре просто не мог поверить, что такое могло существовать здесь, на материке.
— Я думал магистериум в силах найти большую часть этих существ, но, кажется, я ошибался. Да, они запросто могут отыскать разломы, закрыть их. Вычислить с помощью кристаллов примитивные формы Пыли, или тех, кто слишком уж часто и неосторожно нападает на людей. Но не таких, как Лоуренс. Нет. И не таких как то Древо, что мы ищем сейчас. Да что уж говорить, даже кольцо барахольщицы! Мы бы не вышли на него без твоей крови, мой мальчик. Без этой твоей особенности. Боюсь представить, что будет, если магистериум поймет, как и с какой целью можно использовать эльвратов. С одной стороны, мир раз и навсегда может избавиться от созданий Пыли, но с другой… Твой род и так много настрадался, и возможно, только мы можем положить конец всему этому.
С того самого дня, главной задачей жреца, стала необходимость найти место, где спряталось древо. И только с помощью своего ученика он мог осуществить это.
— Ты говоришь, что видишь некоторые его воспоминания так, будто ты сам помнишь их? Верно?
— Да, но… — Део пытался объяснить, что все, что он видит в своих снах еще более размыто, чем те обрывки Пыли, которые он может уловить через кристаллы. Но учитель был непреступен.
— Тебе просто нужно достать одно из его воспоминаний, не обязательно целиком, главное понять, что это за место. Хоть приблизительно! Есть ли рядом какой-нибудь город, деревня, может быть это в горах, есть ли там снег, понимаешь? Все то, что может нас привести к этому существу?
— Но что мы будем делать? Даже ес…если найдем его? Его сила… Она больше чем та, что была у доктора.
Падре с удивлением взглянул на ученика.
— Мы убьем его. Убьем или запечатаем, чтобы убить после. Как и все остальные создания, что мы повстречали с тобой. Я не прав?
Хотел бы Део согласиться, но он не мог. Падре присел возле него, подперев руку под голову, он будто бы внимательно принялся рассматривать пальцы на другой, свободной его руке. Морщинистые, все в мозолях и старых шрамах. Его руки выглядели намного грубее, чем у других жрецов, у которых максимум имелись ожоги от неправильной температуры масел или же зелий. Жрец некоторое время молчал.
— Мы тоже становимся сильнее, мой мальчик. Видишь ли, даже эти руки, думаешь они всегда были такими? Я мог бы заседать в Совете, спать на мягкой постели, иногда выписывая рецепты, и рассказывая молодым жрецам о полезности и славе магистериума. Но я просто не мог. Не мог все оставить как есть. Я возложил на себя эту нелегкую задачу, найдя поддержку лишь в тебе. В твоем согласии помогать искать создания Пыли и уничтожать их. Я знаю, что наш путь не легок. Что он полон опасностей и, возможно, мы даже можем умереть. Но я обещаю, я сделаю все, что в моих силах, чтобы этого не случилось. Кто бы мог подумать, что ты окажешься таким способным к рунам. Что твоя природная энергия, она будет настолько сильна. Нет, не принижай себя, мой мальчик, даже не вздумай. Ты уже не тот Део, которым был год назад. Ты даже не мой ученик, — Падре печально улыбнулся. — Но не смей называть себя слабым. У той часовни ты спас нас. Сначала использовав огонь, а потом и призвав портал. Уж не знаю, как у тебя это вышло, ты был почти без сознания! — жрец на миг замолчал. — И я надеюсь, что жажда правды, жажда защитить тех, кто сам не может за себя постоять, у тебя еще горит в твоем сердце. Как бы не было сильно то существо, разве мы можем даже не попытаться? Скольких оно могло убить? Сколько умирают прямо сейчас? Обещаю тебе, если хоть на секунду я усомнюсь в том, что мы не справимся собственными силами, я напишу письмо в магистериум. Сам лично. И я приведу их туда.
— Я…понял, учитель, — Део взглянул и на свои руки, шрамы на ладонях хоть и затянулись, но они служили ему напоминанием о том, для чего он их сделал. Тогда, сидя в лесу, недалеко от логова монстра, он дал согласие Падре помогать ему. Он сказал, что готов на все, лишь бы получить ответы, на все волнующие его вопросы. И неужели сейчас он готов отступить? Испугавшись всех этих трудностей, ответственности, сможет ли он и дальше жить, обычной жизнью шхуна, после всего, что он увидел? Да и позволят ли ему?
Део поинтересовался у учителя, зачем тот дал ему перед Советом сильный дурман. Ведь именно из-за него тогда ученика и вырвало, он потерял сознание, и пару дней потом провел, не вылезая с постели. Ответ не пришелся ему по вкусу.
— Я знал, что им будут нужны твои показания. Но я не мог быть точно уверенным, каким способом они захотят это сделать. Тебя могли увести, пытаться допросить силой, возможно, заставить написать их на бумаге. Но они пошли другим путем, и я не ошибся. Тот Иерихат-хал. Думаешь ему было интересно отчислят ли какого-то жреца с магистериума или нет? Он приходил не за этим. Он приходил, чтобы узнать, что творится у тебя в голове.