Жрец ел спокойно, к тому времени, как тарелка юноши опустела, он еще не избавился даже от половины. Он был поглощен своими мыслями, и, видимо, совсем позабыл о чувстве голода.
— Это вам, за счет заведения, — Элдрек поставил перед ними тарелку, наполненную зернистым творогом. — А то уж парень, вижу, совсем изголодал.
Падре вежливо поблагодарил его, а Део почувствовал вдруг себя неловко. Может быть не стоило так быстро есть. Корчмарь еще некоторое время стоял у их столика, будто что-то хотел сказать.
— К разговору об этой, о деревне, — он видимо не знал с чего начать. — Я уж, не подумав, сказал. Там люди как люди, просто слегка странные. Слишком что ли… Помешенные. Но каждому свое.
— Вы говорили, что у вас от них мурашки по коже? — переспросил жрец.
— Ну это, как, да, — Элдрек сильно замялся. — Ну, скоро все сами узнаете. Просто говорю, лучше вам там на задерживаться. Повидаете тетку эту вашу, и обратно. Весь мой совет.
Больше он не проронил с ними ни слова. Да и таверна стала постепенно заполняться все новыми гостями. Когда Део с Падре собрались уходить, народу уже сидело человек пять.
— Спасибо вам, Элдрек, — поклонился жрец.
— Да, и вы, берегите себя, — даже не посмотрев в их сторону отозвался тот.
На улице их снова ожидал дождь. Он стал слабее, но, кажется, и не думал заканчиваться.
— Согласился бы он перевезти нас в такую погоду, — выдохнул Падре, и они не спеша отправились вниз по улице, прямо к реке.
Део был рад, что его волосы скрывал сейчас капюшон. Если верить словам Элдрека, то шхунов тут не водилось. А это значит, что он бы привлекал к себе излишние внимание, чего ему крайне не хотелось.
Было не удивительно, что эльвраты отсутствовали в некоторых деревнях или даже небольшие городах, как этот. К ним везде относились по-разному: если где-то это будут просто косые взгляды и бурчание себе под нос, то в иных местах могли попросту закидать камнями или же избить в подворотне, если выдался плохой день. Део старался не думать, какой была бы его жизнь, если бы он не встретил Падре.
Глава 49. Магистериум. Киган
— После суда я зайду в кабинет забрать кое какие вещи. Прошу, сделай так, чтобы мне позволили это сделать. Там я постараюсь ответить на все твои вопросы. Но никак не здесь и не сейчас.
Падре стоял в тени мраморных ворот, тех самых, что отделяли площадку для телепортации от главной дороги ведущей к белому замку магистериума. Киган прождал его тут с самого утра, надеясь выловить своего давнего приятеля еще до назначенного слушания, и расспросить о событиях в Цитадели и о том, какие записи он сумел унести с собой в тот роковой день.
Но Девере не объявился ни утром, ни даже после обеда. Киган уже начал было считать, что тот и вовсе скрылся от Высшего Совета и от их приговора, когда вдруг из очередного открывшегося портала, наконец, вышли они — эльврат и его учитель.
— Ты, кажется, не понимаешь всю серьезность сложившейся ситуации, — сквозь зубы процедил Киган, уставший от долгих часов ожидания.
— Понимаю, как никто другой, — тяжело вздохнув, проговорил тот. — Собираются люди, Киган, им будет нелегко объяснить почему это член Высшего Совета так мило беседует с каким-то падшим клятвопреступником.
— Меня совершенно не волнует их мнение, — грубо отрезал жрец. — Мне необходимо узнать, что именно ты понял в Цитадели более двадцати лет назад. На счет граара, на счет забытой техники запечатывания рун…
— Граар? — его глаза удивленно расширились. — Не думал, что ты можешь заинтересоваться чем-то подобным. Ты же весь из себя такой правильный.
— Сейчас речь не об этом, Стиан. Это действительно важно.
Падре слегка поморщился.
— Важно то, что мой ученик вот-вот потеряет сознание, пока ты и весь твой распрекрасный Совет будет выедать нам мозги своими бессмысленными вопросами.
— Ты переходишь черту, Девере, — от нахлынувшей злости, губы Кигана слились в одну тонкую розовую нить.
— Тогда сделай так, чтобы мы встретились с тобой в кабинете, а там уж отчитывай сколько душе угодно, — жрец махнул кому-то рукой, и, не попрощавшись со своим старым приятелем, зашагал прочь.
Резко развернувшись на каблуках, Киган направился к магистериуму, ловля на себе удивленные взгляды других, столпившихся неподалеку, жрецов. «Чтоб тебя, Стиан. Будет немыслимой удачей если сразу же после слушания ты не отправишься доживать свой век в здешние пустующие темницы».
По прибытию в Белый замок Киган первым же делом ознакомился с обвинениями, которые буквально посыпались на голову его давнему другу: незаконное использование рун, порталов, запечатывание разломов и созданий Пыли без ведома магистериума или членов Совета, посвящение в тайные знания эльврата-ученика. В этот раз Падре запятнал себя так, что ему вряд ли удастся уйти от ответственности. Даже Киган, как бы он ни старался, он не мог придумать более благоприятный исход, чем исключение Падре Девере из магистериума и лишение его всех сопутствующих привилегий, включая его ученичество над мальчиком-шхуном.
Увидев бледного беловолосого юношу, жрец невольно вспомнил о Вице, и о том, как был вынужден оставить его с тем жадным лысеющим лекарем, который взялся за содержание эльврата лишь из-за денег. А, впрочем, иные могли бы и вовсе отказаться.
«Интересно, где сейчас Свейн?» — промелькнула у жреца мысль, как только он переступил порог Белого замка. — «Я не видел его этим утром. Да и в группе учеников, что толпилась возле площадки телепортации, его тоже не наблюдалось. Странно, он вроде писал, что желает обсудить со мной нечто важное. Неужели он мог забыть о моем приезде?» Тем не менее, Киган решил, что пока не стоит думать обо всем этом. Скорее всего его ученик проводит время на складе, усердно выполняя заданную учителем работу. Он обязательно отыщет его, но позже.
До слушания оставалось меньше получаса. Киган должен быть там одним из первых, ведь, как никак, он член высшего Совета, и он обязан показывать достойный пример всем остальным жрецам. Поправив подол серебристой мантии, той самой, которую могли носить только члены Совета девяти, и слегка пригладив свои черные волосы, мужчина двинулся к залу для заседаний, не обращая внимания ни на громкий шепот, ни шум семенящих вокруг него ног.
— Великий хал, — Киган слегка поклонился, пытаясь не думать о том, что произошло недавно на закрытом слушании, он почему-то уверен, что магистериум еще долго будет говорить обо всем этом, так незачем же сейчас забивать себе голову.
— Мы рады тебя видеть, господин Киган.
Этот монотонный голос, почему он всегда такой пугающий?
— Вы что-то хотели от меня? Я немного занят в данный момент.
— Мы просто хотели удостовериться, что вы не забыли о нашей просьбе.
— Нет, великий хал, я как раз-таки и занимаюсь тем, чтобы…
— Это не должно быть услышанным. Только мы с вами знаем. И это оберегает людей, пока что оберегает, — старик, казалось бы, совсем забыв о существовании жреца, развернулся и медленными шажками направился дальше по коридору. Длинные рукава его мантии волочились по полу, становясь такими же пыльными и грязными, как и его голые ноги. — Время еще ждет, господин Киган. Но болезнь может укорениться. И тогда уже, даже мы, будем бессильны.
— Пусть древние будут на стороне правды, — проговорил жрец, так и не поднимая глаз.
— Господин Киган, — из-за открытых дверей показался скрюченный мужчина в очках, то был Григар, тот самый писарь, что занимался бумагами на только что окончившемся слушании. — Нужно уладить некоторые формальности.
— Позже. Пусть пока этим займутся остальные члены Совета.
— Слушаюсь, — устало проговорил тот, полагая, что подобный ответ он услышит сегодня не только от одного Кигана.
Впрочем, жрец не долго раздумывал об этом. Он направился прямиком к кабинету Падре, желая, наконец, застать того наедине. «Использовать запечатывающую руну на собственном ученике. Мальчишка мог бы погибнуть, неужели ему и правда было настолько все равно?»