И снова смех. У этих парней явно нет проблем с чувством юмора.
— Не испытывай мое терпение, Тибольд.
— А то что? — мужчина остановился, кажется ему надоел весь этот разговор.
— А иначе я арестую вас всех, пересажаю в темницы до конца ваших дней. Неужели тебе опять так хочется попрошайничать на улицах, а? Тибольд?
Варон лежал не шелохнувшись, он пытался открыть глаза и посмотреть на то, что происходит вокруг, но перед его лицом была только холодная грязь.
— Знаешь, — медленно говорил разбойник. — Я услышал тебя. И я думаю, что ты прав. Тебе действительно кое-что причитается, — кто-то обнажил меч. — Парни, вздерните-ка этого труса на ближайшей ветке. Только найдите ту, что потолще, да монеты в рот напихайте. Все-таки, мы все честные люди, и слово свое держим.
— Что вы… Да как ты смеешь?!
Удар. Снова удар. Звуки сломанных костей и булькающей крови. Сколько бы там не было человек, но, кажется, все они приняли участие в избиении караульного, возможно только, кроме самого Тибольда. Вскоре он прокричал.
— Ну хватит уже! Я еще хочу посмотреть, как он будет дрыгать ногами, выплевывая свои заработанные деньги.
Так. Надо вспомнить, как они с Греттель оказались в такой ситуации. После того, как они пришли в город, Варон предложил заночевать в башне, и они направились туда. Или нет? За ними была слежка? Вроде бы Греттель привела их в таверну. Да, это точно имело место быть. Только вот почему шхун ничего этого не помнит? Девушка дала ему выпить воды. Точно, воду он помнит, от нее стало немного легче. Его определенно мучала жажда. Его что, отравили? Но как? Варон ничего не ел со вчерашней ночи, его не могли отравить! Может быть тот гаденыш Льен как-то подстроил это? Но зачем? Льен сейчас далеко, он остался на арене со своим папашей-кузнецом и рисунками. Ему не было дело до того, чтобы травить шхуна. Может быть это была Греттель?
— Крепче вяжи! А то будет как в прошлый раз! — кричал кто-то неподалеку.
— Кто бы говорил, твои узлы постоянно развязываются.
— А от твоих шеи ломаются, как тростинки.
— Не от узлов-то шеи ломаются, кретин.
— У этого не сломается, — и снова общее ржание, прерванное внезапным рыданием женщины. Нет, это была не Греттель, это точно была не она.
— Пустите… Прошу. Я не хочу смотреть, прошу вас!
— А это тебе чтоб не думала сбегать от нас, — пропищал чей-то мерзкий голос. — Будет уроком. Гоняться еще за тобой по всему лесу, шлюха.
— Пустите, пустите, — все повторяла она, но те явно не прислушивались к ее жалостливым просьбам.
— И новенькая пусть тоже посмотрит, один-то глаз не опух, еще должен видеть.
— Не трогай меня, — прошипела девушка, плюнув кому-то в лицо.
— Кто-нибудь засуньте ей в глотку кляп, чтоб не рыпалась. Ну или свое добро, если, конечно, не боитесь, что она его вам оттяпает, — веселился Тибольд, подначивая своих ребят.
— Зубы выбьем и не оттяпает.
— Мы ее научим уму-разуму.
— Он вас всех поубивает, вы, безмозглые скоты! Каждому кишки выпустит! — Греттель всячески лягалась и плевалась, пока не получила удар кулаком в живот. Варон сделал над собой огромное усилие, чтобы не встать.
— Он? Кто? Этот что ли? — шаги приближались, пока Тибольд не встал прямо около него. — Мы вздернем его следующим. Он и так достался нам полудохлым.
— Г..господин, — кто-то не спеша подошел к разбойнику. — Он это… Вот.
— Что это?
— Он из гильдии, господин. Это их знак, вот тут, на лезвии.
— И что с того? — и все же голос Тибольда стал немного неуверенным.
— Ну как, — тот немного замялся, пытаясь получше объяснить. — Они наемники, господин. Я знавал парочку таких. Серьезные ребята, их с младенчества учат всем глотки резать.
— Прям-таки с младенчества? — хмыкнул Тибольд, взмахнув кинжалом Варона. — По-твоему и эта девица, тоже наемник?
— Не знаю, мой господин, при ней ничего такого не оказалось. Только…
— Позже, Йак. Сейчас у меня есть занятие повеселее.
Вскоре стали слышны звуки скрипящего дерева и раскачивающейся на нем веревки. Кажется, Хорул больше не имеет здесь власти.
— Как здорово, что караульный решил составить нам компанию сегодня, — захохотал разбойник, приказывая открыть бочки с вином. — Жаль, что выпить с нами не сможет, ведь его рот набит медяками.
— Серебряными, господин! Мы заплатили серебряными.
— Что за невиданная щедрость, будет, что детям рассказать!
— Я видел у него дочка есть, не красавица, конечно, но всяко лучше своего проглота-отца.
— К городу мы приближаться не будем, — поморщился Тибольд. — Мне опротивели его грязные улицы и вонючие жители. Лес — наш дом! Лес и горы!
— Лес и горы!! — хором подтвердили голоса.
Послышалась возня и общая толкотня разбойников. Кто-то из них развел костер, запахло еловыми шишками и жареной рыбой. Незаметно для всех, Варон смог перевернуться на бок, чтобы хоть одним глазом суметь оценить обстановку.
Была еще темная ночь, вряд ли с того момента, как шхун потерял сознание, прошло много времени. Хорул привел их сюда почти сразу, и все-таки юноша оказался прав на счет этого мерзавца. Честно говоря, вид его подвешенного тела, не мог не радовать Варона.
Скорее всего их привезли сюда на телеге, неподалеку от трупа стоит привязанная к дереву лошадь. Только вот как этот Хорул мог оправдывать свои ночные прогулки? Неужели в Эзимгарде всем настолько плевать?
Сколько бы Варон не старался, он так и не нашел глазами Греттель. Возможно ее куда-то увели вместе с той, другой девушкой. Неподалеку виднелся шатер, быть может она сейчас там. Угрожает ли ей какая-нибудь опасность? Юноша крепко сжал зубы.
Из тех разбойников, что иногда проходили мимо, он насчитал шестеро человек. Шесть отъявленных головорезов, помимо самого Тибольда. Интересно, можно ли будет с ними договориться? Связанный по рукам и ногам, без собственного оружия, у шхуна не было никаких шансов.
Постепенно обстановка вокруг становилась все более расслабленной: разбойники напились, вдоволь наелись и начали орать песни, на спор пытаясь попасть в висящее тело Хорула струей собственной мочи.
— Ну где там наша новенькая, у меня руки так и чешутся!
— Знаем мы, что у тебя там чешется, Филли. На той богачке и сухого места не оставил!
— Да она не лучше моей третьей женушки. Богачка только что с виду, а внутри. Эх!
— Я видел Тибольд ее с собой унес, ну, ту, что покрасивее.
Разбойник тут же сплюнул.
— Тоже мне, возомнил себя главным. А ведь поначалу все вместе договаривались! И золото, и баб делить. Да и с караульным этим, с чего было так поступать? Накликали на себя беду только.
— Беда была в том, что мы его изначально послушались. Уши развесели и давай плясать под его дудку. А городской стражник он и есть городской стражник, собака вшивая.
— Помяни мое слово, добром это не кончится.
— Да хорош тебе трепать! — тот хлопнул его по плечу. — Вина может мало налил? Хорошее вино! Прямиком на арену везли.
— Вот именно! Ареновское вино воровать прямо у них из-под носа.
— Да чтоб тебя, умеешь ты настроение портить!
Варон, чуть оттолкнувшись от земли, сел. Но даже так на него не сразу обратили внимание. Ему пришлось подождать некоторое время, пока один из опьяневших разбойников не заметил движение в темном, заваленном мешками, углу.
— Эй, ты чо это, очнулся?
К Варону подошел тот, кого называли Филли, и, схватив его за волосы, с силой потянул вверх.
— Мы уж решили, что ты давно умер. От тебя разит похуже, чем от нашего милого караульного.
Другие поддержали его слова громким смехом. Но, впрочем, пленник их мало заинтересовал, вскоре они продолжили пить и рассказывать друг другу разные байки.
— Отведи меня к вашему главному, — сквозь зубы проговорил Варон, подавляя в себе желание вырваться из хватки разбойника, и, прямо на месте, переломать ему все кости.
— Ишь чего захотел, — тот сплюнул на землю. — Может тебе еще вина принести? Девок доступных?