— Благодарность свою засунь куда подальше! — пробурчал тот, но деньги все равно взял. — Думаешь я не догадываюсь, зачем ты сюда его привел?
— Привел? Его? — на этот раз жрец и правда был удивлен.
— Да чтоб вас! — Нед сплюнул и пошел назад к лодке. — Обратно сам добирайся, как знаешь. Семнадцать лет! Совсем ведь еще мальчишка!
Они смотрели ему вслед, пока лодка не отчалила от илистого берега.
— Вот мы и на месте, — Падре решил первым нарушить образовавшуюся тишину. Они стояли недалеко от единственной протоптанной дороги, которая, скорее всего и вела прямиком в деревню. — Ты ведь помнишь? Говорим, что ищем родственников, а сами под этим предлогом исследуем местных жителей и узнаем больше о дереве. В случае опасности, сразу же отступаем. В этот раз я рисковать не намерен. Ни мной, ни тобой.
Накинув капюшон, жрец направился по дороге в сторону деревни, именно туда указывала им карта и тот странный рыбак. Део ожидал, что эта тропа может показаться ему знакомой, но ничего подобного не случилось. Сейчас они находились у самой реки, в низине, как только заберутся наверх, то будет виден маяк, по крайней мере, юноша на это очень рассчитывал.
Шлепая по грязи вслед за учителем, Део невольно подумал о том, что сказал напоследок им Нед. «Обратно добирайся сам!» — почему он был так уверен, что из них вернется кто-то один? Что мог знать этот старый пьянчуга рыбак? Но спросил он совершенно о другом.
— У..учитель, а в той бутылке, там и правда была смерть?
— А ты думаешь это возможно? — жрец слегка посмеялся. — Запечатать смерть в бутылке и закрыть ее колпачком?
Део смутился, наверное, и правда глупо было говорить такое вслух.
— Что ж, если бы там имелся какой-нибудь яд или токсин, тогда, и впрямь, содержимое бутыли можно было бы назвать закупоренной смертью, — продолжал тот. — Но, поспешу тебя разочаровать. Такие сосуды магистериум использовал около двухсот лет назад, для хранения различных душистых масел. Но потом изобрели более подходящую для этого тару. Знаешь ли, иногда пробка вбирала в себя слишком много паров, и бутылку невозможно было открыть, не разбив ее. Все довольно просто.
Део на миг представил, какого же будет удивление рыбака, когда он, решив уничтожить весь город, разобьет бутыль, а оттуда ему под ноги польется масло, наполняя пропитанную смрадом лачугу приятным и терпким ароматом. Это было бы презабавное зрелище.
По дороге они встретили несколько человек, те направлялись к реке, накинув на себя плащи и рыбацкие сети. Падре попытался заговорить с ними, но те прошли мимо, слегка ускорив свой шаг. Лишь один из них показал дрожащим пальцем направление деревни, все это время он не отрываясь смотрел на Део. Впрочем, юноша привык, что его происхождение приковывает людские взгляды.
Чем ближе они подходили к домам, тем сильнее у них нарастало чувство тревоги. Со стороны, это поселение ничем от других не отличалось: такие же старые деревянные лачуги, покосившаяся мельница и пустые улицы. Но что-то тут было не так.
Войдя в деревню, Део первым делом обратил внимание, что у каждого дома стояло нечто похожее на небольшую статую. Примерно одной величины и формы, они все были выструганы из дерева, только вот украшались по-разному. Вокруг некоторых вились цветы, где-то болтался на нитке подвешенный клык животного, какие-то были утыканы перьями, словно птицы. Юноше никогда раньше не приходилось видеть подобного.
Падре молчал, прикусив губу, он медленно шел вперед, лишь изредка останавливаясь у какого-нибудь тотема, чтобы получше его рассмотреть. Део почувствовал, что за ними наблюдают. Хоть на улице никого и не было, но юноша видел, как осторожно задвигались ставни в домах, или как шевелились шторы, пряча за собой любопытные лица сельчан.
— В этом доме есть свет, давай постучим и спросим, где можно остановиться, — сказал Падре и направился к ближайшей избе.
Део решил подождать чуть поодаль, около дороги. Ему очень хотелось сейчас укрыться от надоедливого дождя.
Он лишь слегка слышал разговор Падре с хозяином дома. Через пару минут жрец вернулся к нему, и по его выражению лица невозможно было что-либо понять.
— Есть тут одна семья, которая может нам помочь. Пойдем.
Идти оказалось недолго, нужный дом находился прямо за поворотом. На этот раз Падре попросил ученика пройти вместе с ним.
Дверь им открыла женщина, весьма крупная. За ней пряталась девочка лет семи, и мальчишка чуть постарше. Все они удивленно смотрели на незваных гостей.
— Мне сказали, мы можем пожить у вас какое-то время. Деньги есть, да и по дому помогать сможем. Только попросите.
— А кто это мы? — голос у нее был грубый, почти как у мужчины, Део немного побаивался ее.
— Меня зовут Сэймон. А этот юноша позади, он тот, чью родственницу пришли мы искать в такую глушь, — Део поклонился, он видел, как дети с любопытством рассматривали его. Женщина лишь хмыкнула, но все же, впустила их. — Белый демон значит. Ну, проходите.
Демон. Уже второй раз за сегодня он слышит, чтобы его так называли.
— Я тут хозяйка в доме, и я главная. Запомните это. Зовут меня Лавель, а это мои дети Иргрит и Тиль, — она взъерошила им грязные волосы. — Ваша комната будет вторая справа. Там постель одна, но вполне можно постелить на полу. Или перетащим туда скамью с прихожей, да Тиль? — мальчик кивнул. — Обед ровно в два, ужин в семь. Спать ложимся в десять, дверь буду запирать на засов, никого не впущу и не выпущу после этого времени. Имейте ввиду, — пока она говорила все это, то проводила также небольшую экскурсию по дому. — Туалет на улице, также и душ. Воду надо заранее греть, и много, поэтому говорите точное время, когда пожелаете залезть в лохань. Но мыть вас чаще двух раз в неделю я не собираюсь. Плата вперед, беру сначала за семь дней, включая деньги за еду и на мелкие расходы. В доме ходить разрешается везде, кроме как моей спальни. Увижу там, выгоню на улицу, как щенков. Надеюсь это понятно?
Падре кивнул, он внимательно слушал Лавель, в отличие от своего ученика, который едва волочил ноги. Иргрит и Тиль, как только взрослые удалились от них, стали о чем-то громко перешептываться, и почему-то Део казалось, что говорили они именно о нем.
— Ну вроде бы все, — наконец, сказала та, вытирая о платье запотевшие руки. — Можете располагаться, Тиль покажет где взять подушки, да простыни. А я пока пойду поговорю с кем-нибудь из старейшин, я должна сообщить им о вас, тут не так часто бывают гости, знаете ли.
Лавель, круто развернувшись вышла из комнаты, девочка также поспешила убежать вслед за матерью. Один только Тиль остался стоять, хмуро уставившись в пол.
— Тут уютно, — все, что сумел придумать Падре, он совсем не понимал, как следует общаться с детьми.
Мальчишка проводил незнакомцев до их комнаты, и, всучив старые подушки и одеяла, поспешил удалиться.
— Пожалуй, я буду спать на скамье. Можешь занимать кровать, мой мальчик, я не против, — комната выглядела намного просторнее чем та сторожка, где им пришлось ночевать до этого. Правда вот окна здесь были напрочь заколочены, но вряд ли это могло стать такой уж большой проблемой. Ведь, по крайней мере здесь было тепло.
Део же все думал о том, что когда он забирал одеяла у Тиля, то заметил, что у того не хватает нескольких пальцев на левой руке. Обрубки давно заросли, но шрамы выглядели очень аккуратно, возможно в этой деревне живет отличный доктор.
— Какие странные статуи у домов, ты не находишь? — Падре тем временем раскладывал на столе некоторые из своих вещей, он уже зажег лампу, и снял с себя мокрый плащ, Део решил последовать его примеру. — Я встречал однажды такие. Помнишь, наш разговор о религии? Такие тотемы ставят чтобы почтить Бога Антару. Считается, что так он будет ближе к людям. И чем краше тотем, тем сильнее проявляется уважение к нему. Это все, что я знаю, к сожалению, ну, или же к счастью.
Лавель вернулась домой спустя где-то час. Гостям она сообщила, что сегодня вечером, те должны будут показаться старейшинам лично и ответить на пару вопросов.
— Меня вот что интересует, вы друг другу не родственники? Я ведь правильно понимаю?