Шиббат презрительно сузил глаза, ему стоило огромного терпения, чтобы вежливо пожать жрецу руку и проводить его к выходу из шатра.
— Вы правы, у магистериума не так много друзей, но вот врагов… Вы ведь слышали про Алое Братство?
— Со своими врагами мы уж как-нибудь разберемся, — Киган еще раз бросил свой взгляд на стоящую рядом воительницу, надеясь, что она не воткнет ему в спину нож, после того, как жрец начнет выходить. — Спасибо за теплый прием.
— Что ж, всегда пожалуйста, — с этими словами, ткань, закрывающая проход в богатый шатер, опустилась, оставив одинокую фигуру жреца прямо под палящим солнцем.
Надсмотрщики тут же ударили хлыстами, заставляя рабов распрямить свою спину и продолжить ход. Жирные быки, находящиеся впереди этой необычной колонны, недовольно замычали, но все же начали переставлять свои могучие ноги, чтобы карета, наконец, могла сдвинуться с места и отправиться дальше, по украшенной сливовыми деревьями аллее, и, заставляя расступаться находившийся там народ.
Какое-то время Киган еще продолжал смотреть уходящему шатру вслед, для себя он решил, что об этом занятном случае стоит сообщить членам Совета девяти. Шиббат явно остался недоволен получившейся встречей, а значит, если ему все-таки удастся занять место правителя востока, то отношения между графом и магистериумом могут и вовсе сойти на нет. Еще и упоминание этого Братства… Кучки глупцов, что возомнили себя вершителями правосудия. Надо было искоренить эту заразу с самого начала, а не ждать, когда она соберет себе еще больше последователей.
После смены южного графа жрецы уже потеряли часть своего влияния, не хотелось бы, чтобы подобное повторилось и с восточными землями. Торговля горными Бойло и другой редкой фауной была крайне необходима для исследований, что проводились в стенах Белого замка.
Но все же, этот богатый выскочка был прав. Магистериум в последнее время нажил себе немало врагов, и в основном это произошло из-за проклятого лечения короля Люциана. Этот старый дурак видимо не хочет замечать, как озлобились его подданные после того, как вход в замок стал ограничен изумрудными мантиями, после известий о том, что большая часть казны начала уходить на личные нужды самого короля, а не на его народ.
Люциан уже который год раскидывается деньгами лишь бы найти для себя способ, как можно дольше усидеть на холодном троне. А также, он не признает любого неподчинения: приглашенные в его замок жрецы не вправе игнорировать приказы, как бы им не хотелось обратного. Даже слова его любимых детей, принца Вельгайна и принцессы Валларии, никак не могут пробиться через столь упертый характер.
Король Люциан убежден, что он должен прожить куда дольше, чем правящий до него отец, который, следует заметить, умер в своей собственной постели аж в восемьдесят два года. Нынешнему правителю нет еще и семидесяти, но мысли о скорой смерти преследуют его, как во сне, так и наяву.
Возможно неожиданная кончина его жены Марлеи, так сильно подорвала в свое время здоровое тело короля и дух. Он заперся в замке и теперь отказывается выходить даже на самые короткие прогулки, опасаясь различных болезней, что обитают там, снаружи.
Люциан также уверен, что именно какая-то неведомая сила забрала душу его жены и теперь жаждет и его смерти тоже. Никакие уговоры и здравые домыслы не могут донести до него обратного. Именно поэтому Киган, вместе с остальными членами Совета вынужден лечить сумасшедшего короля от зараз, которых у него попросту нет.
Конечно же, король Люциан не единственная причина по которой у магистериума завелись неприятели. Но Киган уверен, что люди, которые с особым пренебрежением отзываются о существовании жрецов, на самом деле просто позабыли, какую роль магистериум играет в мире и спокойствии, что последние столетия процветает на материке. Если бы не их руны и лекарства, то эти земли бы просто разошлись по швам, как, впрочем, и было до той ужасной войны, что случилась более четырехсот лет назад. А если к этому списку добавить еще и закрытие разломов, наряду с уничтожением созданий пустоты…
«Неблагодарный скот», — подумалось Кигану, перед тем как он остановил проходящего мимо щуплого на вид старика. Тот в страхе взглянул на жреца и тут же склонился в глубоком поклоне, опасаясь того, для чего он мог вдруг понадобиться столь важному господину.
— Ответь мне, ты знаешь, как добраться до Схвалей? Это далеко?
— Схвали? — облизав свои пересохшие губы, переспросил тот. — Далековато будет. Это у северного края города, прямо возле разрушенных стен. Только зачем вам, господин жрец, Схвали район неприветливый и очень опасный.
— Как мне туда добраться? — Киган пропустил его наставления мимо ушей.
— Самый легкий способ так это нанять Шаана. Довезет за горсть медяков. Только вот в день солнцестояния найти свободного извозчика не так-то просто.
— Спасибо старик, теперь можешь идти.
Несмотря на то, что Киган с ним распрощался, мужчина еще какое-то время нерешительно мялся около высокой фигуры жреца.
— Что-то не так? — наконец, не выдержал тот.
— Все так! Все так, мой господин! — старик тут же начал рассыпаться в бесконечных поклонах, — Я просто…просто…
— Ну же, говори, у меня мало времени.
Судорожно выдохнув, старик посмотрел куда-то себе под ноги.
— В последнее время моя семья сильно болеет, а лекарств у местного лекаря категорически не хватает. И эти продавцы то и дело завышают цены, всякий раз, как им вздумается! Если бы вы могли…могли только…
— Официальную жалобу направляли?
— Если бы вы могли только…что? — казалось он вот-вот упадет от волнения в обморок. — Извините, что?
— Жалоба. Письмо. Писать умеете? — еще немного и, кажется, придется объясняться на пальцах. — У магистериума нет времени, как и возможности следить за каждым нерадивым продавцом. Вы это понимаете?
— Д-да, но ведь как, лекарств-то все равно нужных нет…
— Каждому городу доставляется необходимое количество лекарств. Все происходит согласно спискам и официальным запросам. Вот ваша семья внесена в эти списки?
— Так они ж недавно-то совсем и заболели. Вы знаете, это как ветряная оспа, я точно уверен, да и лекарь сказал, что…
— Вот ваш лекарь и должен заказать вам необходимые мази.
— Но ведь пока они приедут, моя жена и дочь, они могут… — старик вдруг будто бы начал задыхаться.
— Я все равно ничем не могу помочь вашей семье на данный момент. Если списки запросов составлены правильно, то просто дождитесь. Если же ваш лекарь опять завысит цену — немедленно направляйте жалобу в магистериум. Этого человека снимут с занимаемой должности, будьте уверены.
— Но если бы вы только могли взглянуть…
— И сварить зелье из грязи и песка, коего тут предостаточно? — грубо отрезал тот. — Я жрец, а не кудесник. А теперь прошу меня простить, надо идти. Надеюсь, что твоя семья вскоре поправится.
Не дожидаясь более ни секунды, Киган развернулся на каблуках и направился вдоль оживленной улицы, оставив преисполненного печалью старика где-то позади. «И как они не поймут? Будто бы одно мое появление в доме сразу же поможет исцелить все болезни».
На самом деле Киган и хотел бы помочь этому старику, но сейчас у него действительно не было на то времени. За лекарством от ветряной сыпи жрецу бы непременно пришлось возвращаться в магистериум, потом следить за лечением, проверить всех близких друзей и соседей этой несчастной семьи, а также их товарищей по работе. А что, если диагноз, поставленный лекарем, оказался бы вдруг не верным? Вся эта беготня займет не меньше недели! А ведь это не работа для жреца такого высокого ранга, как у него. Да и к тому же, магистериум официально отстранил Кигана от всех прочих дел, пока тот занят своим собственным расследованием.
Вдруг Жрец заметил впереди пробегающего Шаана, который только что высадил какую-то тучную даму, полностью перевязанную разноцветными тканями.
— Эй! Эй, ты! — Киган слегка присвистнул, чтобы тот обратил на него внимание. — Мне нужно в Схвали.
— Вас в том районе интересует какое-то определенное место? — чуть запыхавшись, проговорил тот.