Варон провел в задумчивости некоторое время, прежде чем вновь вернуться к мыслям о том, как бы не попасть в ловушку, которую может подстроить им Броненосец. Греттель также о чем-то задумалась, нервничая, она грызла ноготь на большом пальце — старая дурная привычка, впрочем, девушку это мало волновало в последнее время.
— Если в конструкции арены ничего не изменилось, — Варон начал искать листок бумаги, на котором смог бы начертить план. — То у меня есть одна идея. Странная, но, скорее всего это может сработать.
Греттель подвинулась к нему. Шхун в это время начертил небольшой круг.
— Это — арена, сама по себе она мала и вмещает не так много людей. Может сотню, не больше, — Варон поместил ее в другой круг, тот, что покрупнее. — Это, так называемые, Гостевые Арены. Туда в основном заселяются те, у кого есть на это деньги. Всякие банкиры, бароны, известные служители церкви и доктора. Своих слуг, по возможности, они селят отдельно, где-то вот тут, — Варон дорисовал еще пару прямоугольников слева. — Это просто палатки и шатры, расставленные прямо под открытым небом. Если место арены выбрано в снегах, а так бывало пару раз, то этим бедолагам приходится туго. Впрочем, как и бойцам, — шхун нарисовал несколько квадратов справа. — Это их клетки. Как бы тебе объяснить, — он задумчиво прикусил губу. — Это мы их так называли, клетками. На самом же деле они даже больше походят на небольшие дома и внутри делятся по специальным отсекам. Бойцы арены находятся там на протяжении всех состязаний. Выводят их только тогда, когда приближается их очередь сражаться. Так задумано, чтобы воины не видели способности всех своих соперников и не успевали выучить или как-то запомнить чужие приемы. Естественно я говорю о рабах-войнах. Те, кто сам платит за свое участие в турнире может жить вместе со всеми в Аренных Гостевых. Они также вольны отказаться от участия в боях, если передумают. Но люди из клеток…он обязаны сразиться, или же их попросту убьют.
Греттель слушала все это, открыв рот. Она знала о существовании арен, а в далеком детстве также слышала много историй о боях храбрецов и странствующих рыцарей. Но тогда ей скорее казалось, что это чья-то забавная выдумка. Греттель и подумать не могла, что люди могут заниматься чем-то подобным в реальной жизни. Неужели кому-то так сильно нравится смотреть на смерть других людей?
Она вспомнила матросов, что дрались на палубе ночью, проигрывая друг другу в карты или же споря на деньги. Но тем не менее, эти бои никогда не заканчивались смертью. В том же, что рассказывал Варон, было же что-то варварское. Что-то такое, что, казалось бы, навсегда покинуло их материк.
Варон, не замечая ее волнения, продолжил.
— Животных же помещают в подвальные помещения арены, прямо под самой сценой. Таким образом охране не приходится ходить с ними через толпу зевак. Но тут вот в чем особенность, телепортация непосредственно внутрь арены невозможна, — Варон очертил чуть поодаль неровный круг. — Все свои караваны, клетки, аквариумы, контрабандисты привозят в специально выделенное для этого место. И обязательно ночью. Это также сделано для того, чтобы зрители не увидели заранее всех приготовленных им сюрпризов. Бывают исключения, когда какого-нибудь Пустынного быка или волка, провозят вдоль арены, чтобы, так сказать, подогреть к боям интерес. Ведь многие из богачей, что прибывают туда, хотят всего лишь поговорить с нужными им людьми и без лишних ушей. А бои — это просто предлог.
Варон отложил листок в сторону, вид у него был задумчивый.
— Я уверен, что нас с тобой телепортируют ночью. А стража будет сопровождать клетки до самого подземелья. Оттуда же, из подвалов, будет почти невозможно выбраться самостоятельно. И это значит, что мы должны будем покинуть клетки еще до того, как прибудем до места назначения.
— Сбежать из-под носа у стражников, ведущих целую цепочку разъяренных зверей? Такая себе затея, — насупилась Греттель.
— Ну, во-первых, все звери будут в заперты клетках, животных не спустят на нас даже если мы убежим у всех на виду, — ответит тот. — Честно говоря, один Бойло стоит дороже любого из нас, Бранн просто не допустит того, чтобы с ними что-нибудь случилось. А во-вторых, контрабандист не солгал, когда говорил, что на арену невозможно проникнуть постороннему. Поэтому мы должны будем подождать, пока пересечем внутреннюю границу, а потом уже устраивать побег. Скрыться среди гостевых комнат или палаток будет куда проще, чем на открытой местности. И да, скорее всего мы устроим немаленький переполох, но Бранн… — Варон слегка улыбнулся. — Он сам дал мне повод задуматься об этом. Он все твердил, будто бы деньги не важнее его репутации. И, следовательно, он ни за что не сознается, что перевозит людей таким способом. Ему легче будет соврать, что одна из клеток сломалась, или что-то вроде того, чем попытаться объяснить проникновение чужаков на арену.
— То есть, ты хочешь сказать, — Греттель пыталась переварить всю информацию, которую только что услышала. — Мы сядем в клетку, как того хочет Броненосец. Подождем, пока пересечем внутреннюю зону арены. И сбежим? И нас будто бы не станут искать?
— Не станут, — Варон еще раз взглянул на листок с криво начерченным планом. — Искать кого? Если Бранн не будет болтать лишнего, то и искать будет некого.
— Ну, предположим, — девушка все равно видела весь этот замысел довольно ненадежным. — Но как же ты предлагаешь сбежать?
— Тут у меня есть одна мысль, — шхун задумчиво опустил голову и провел пальцами в своих темных спутанных волосах. — Нужно будет воспользоваться взрывным порошком, тем, что остался после встречи с охранным големом.
— Что?! Ты, наверное, перегрелся сегодня, Варон! — Греттель резко встала и начала наматывать круги по комнате. — О чем ты говоришь вообще?
— Клетки в которых перевозят зверей чаще всего достаточно просторные, чтобы укрыться от малого количества порошка. А нам главное сломать железную решетку, чтобы выбраться наружу.
— Но ты, к сожалению, не учел, что при этом, все вокруг услышат ужасно громкий хлопок. И как они по-твоему среагируют, сделают вид будто бы ничего не случилось?
— Им придется, — Варон рассержено смотрел на спутницу, если она такая умная, так пускай предложит что-нибудь свое. — Но, впрочем, я планирую немного облегчить им задачу.
— Да? И как же? — девушка сложила руки на своей маленькой груди.
— Для этого нам понадобится определенная трава, Чамница, думаю здесь можно будет ее достать, — Варон начал взвешивать в уме во сколько ему обойдется парочка этих коварных пучков.
— Трава? Да ты издеваешься? — Греттель аж взвыла от своей беспомощности, но юноша выглядел вполне серьезным.
— С нужными ингредиентами, думаю, мне удастся сделать одно зелье. Я не знаю, как оно называется у жрецов, но мы с…с моим знакомым часто делали такое, чтобы взбесить собак.
— Взбесить собак? — переспросила Греттель.
— Да, и я надеюсь, что оно подействует и на других животных, — шхун вдруг понял, что он сегодня очень устал, и от разговоров, и от бесконечных раздумий. Он убрал листок в карман и начал готовиться ко сну.
Греттель, немного смущенно, смотрела на то как он снимает пропитанную потом рубашку, ботинки и кожаный пояс. Она много раз видела его без одежды: это бледное жилистое тело почти полностью покрывали мелкие шрамы и царапины, где-то виднелись следы от былых переломов, а половину спины «украшал» крупный ожог. На левом плече также был выжжен какой-то странный, чем-то похожий на руну, символ. Совсем мелкий и расплывчатый, девушка не помнила, чтобы видела нечто подобное в учебниках магистериума, которые ей удалось выкрасть у Гарри в день своего побега. А на все расспросы об этой непонятной руне Варон отмахивался и отвечал, что не помнит, откуда у него появился этот след, да и в принципе, шхун не никогда придавал этому особого значения.