— Простите, что я вас перебиваю, но точно ли здесь указана верная секция? Если следовать спискам, то выходит немного…
— А потом… Что? Какая секция? — будто опомнившись проговорил жрец, и тут же подался вперед, чтобы понять внезапную причину беспокойства ученика. — Нет, здесь никаких ошибок быть не должно. Дайте-ка взглянуть.
Но чем дольше он смотрел в содержимое ящика, тем сильнее округлялись его удивленные глаза. Не скрывая своего волнения, мужчина несколько раз сверился с учетной книгой, то и дело бормоча себе что-то под нос.
— Так-с, если это и перемещали, то… Может быть во время последней выгрузки? Как странно, как странно.
— Выходит, что Кальминиевый камень хранится где-то еще? — неуверенно спросил Свейн, но все же, гордясь своей внезапной находкой.
— Д-да… Должен быть здесь, но если не здесь, то, возможно, в другом месте. Определенно, это какая-то нелепица, — он встревоженно взглянул на сидящего перед ним юношу. — Вы не против на сегодня закончить? Время позднее, да и у меня что-то голова разболелась…
— Да, конечно, — ответил тот, принявшись аккуратно собирать свои вещи в наплечную сумку. Делал он это не спеша, время от времени бросая взгляд в небольшой ящик, что так приковал внимание этого старого надсмотрщика.
«Интересно, наказывая мне изучить склад, Киган имел ввиду это? Выходит, что человек, который подложил сюда кальминиевую обманку, наверняка не учел особенности хранения столь привередливого материала. Стенки ящика, в случаях долгосрочного использования, смазывают холодящим мхом. Если этого не сделать, то Кальминевая структура не выдержит сухости и тепла, и через некоторое время превратится в белую пыль, но здесь же… Здесь же определенно что-то другое».
Кальминиевый камень, более известный, как солнечный, он и знаменит тем, что никогда не замерзает, при любых температурах. В то время как тот, что находится сейчас в ящике, почти целиком покрылся легкой изморозью, а местами даже обледенел. Тут и дураку будет ясно, что с редким минералом что-то неладное. Не поэтому ли старик так резко вдруг побледнел?
— Вас проводить? Или же?.. — начал было тот, но Свейн лишь учтиво поклонился в ответ, сказав, что прекрасно найдет дорогу и сам. — Хорошо, очень хорошо. Тогда на следующей неделе продолжим, и я… Мы решим это маленькое недоразумение, наверняка в бумагах произошла какая-то путаница. Вот же ж растяпы!
Вручив юноше в руки рунный фонарь, жрец в то же мгновение активировал у себя на шее амулет, что работал примерно по такому же принципу. Только вот свет, исходивший от необычного украшения, немного ярче и светит он подобно направленному лучу, озаряя желтоватыми бликами небольшую территорию прямо перед ногами идущего.
— Всего хорошего, — бросил он напоследок и через секунду поспешил скрыться за ближайшим поворотом.
Пока Свейн шел, петляя, среди мрачных коридоров, он все думал о том, зачем же кому-то понадобился кальминиевый камень, и, в тем более, в таких количествах. Этот минерал довольно распространен на материке и близлежащих к нему островах, поэтому магистериум вряд ли бы отказал в его официальной выдаче, если б, конечно, у заказчика имелись необходимые на его покупку монеты.
Но если этот «вор» настолько беден, разве не стоило, в таком случае, украсть что-нибудь подороже, чем обычный солнечный камень? И если постоянный доступ к складу имеют лишь определенные люди, то не сужает ли это круг подозреваемых? Хотя если хорошенько подумать, то под так называемым «надзором» сюда могут приходить и другие ученики наравне с преподавателями, да и вообще абсолютно любой, кто имеет отличительный знак в виде незамысловатого нагрудного пера.
На мгновение Свейн прервал свои мысли и остановился около застекленной и закаленной рунами «живой» секции склада. Ее еще частенько называют «природным сердцем магистериума», и в каком-то смысле это было похоже на правду. Тысячи бабочек, гусениц и других насекомых наполняли собой небольшое квадратное помещение, издавая характерное жужжание и шум. Каждый новый вид в отдельной прозрачной коробочке, обреченный уже никогда не увидеть ни настоящего солнечного света, ни зелени душистых трав. Вряд ли бы у юноши повернулся язык назвать эту тюрьму «сердцем», но, тем не менее, данное зрелище притягивало к себе взгляд.
— Все мы подобны этим букашкам, — раздался вдруг чей-то негромкий голос, Свейн тут же узнал его, то был ключник, изрядно полысевший немолодой мужчина, предпочитающий в свободное время наказывать себя за грехи всего человечества.
— Мистер Освальд, — юноша слегка поклонился, пытаясь побороть в себе неприязнь от вида глубоких шрамов, красующихся на красном лице смотрителя.
— Для их существования здесь созданы все подходящие условия, — как ни в чем не бывало продолжил тот. — Тут полно еды, света, нет хищных птиц и всякого мелкого зверья. Казалось бы, чем это не высшее благо?
Свейн вновь перевел свой взгляд на жужжащих за тонкими стенами насекомых.
— Однажды даже случилось так, что кто-то по своей невнимательности оставил эти дверцы незапертыми. И когда я пришел сюда, чтобы исправить чужую ошибку, то я был удивлен. Лишь малая часть этих крошечных созданий додумалась покинуть пределы своих стеклянных клеток. Но…почему? Неужели им так не нужна свобода?
— Это всего лишь насекомые, мистер Освальд. Не стоит ожидать от них многого.
Казалось бы, ключник только теперь обратил внимание на юношу, с кем до этого так непринужденно вел разговор. Его взгляд тут же прояснился, а на лице вдруг заиграла улыбка, обнажая больные, слегка кровоточащие десна.
— Ох, так вы тот самый ученик преуважаемого Кигана, — жрец учтиво согнулся в поклоне, все еще не сводя с него узеньких глаз. — Будущий граф северных земель — Свейн, рад видеть вас среди сумрака нашего скромного склада. Далеко не всякий предпочтет проводить здесь свои свободные вечера.
— Я лишь готовлюсь к практике, — бросил в ответ тот, пропустив все льстивые речи смотрителя мимо ушей.
— А Киган, он, — на мгновение тот замялся, будто пытаясь о чем-то вспомнить, но после, его лицо вновь стало непроницаемым. — Вам несказанно повезло с учителем, молодой человек. В свои годы я бы руку отдал на отсечение, лишь бы иметь подобного наставника. Вы ведь читали его последний отчет об использовании жилистой эссенции? Еще парочка подобных открытий и о таких ужасных болезнях, как «черная кровь» можно будет навсегда забыть!
— К сожалению, мне пора идти, — перебил его Свейн, бросив взгляд на кучку жирных гусениц, что свили себе коконы в самой ближней коробке. — Мой пропуск рассчитан только не дневное время.
— Не беспокойтесь, молодой граф, — Освальд загадочно улыбнулся. — Ведь пока еще, вы вольны делать то, что пожелаете.