— Какая я тебе еще миссис!? — взвизгнула старушенция, сотрясая своим напудренным париком. — Я мисс! Пусть нынче и не так молода, но зато свободна!
— Как прикажете, — трактирщик рассмеялся, и принялся опять за свою обыденную работу.
— Ну а вы что там расселись в одиночестве, двигайте ко мне за стол! — женщина закурила, она была довольно пьяна, и, не взирая на свой возраст, вела себя чересчур расковано.
Греттель в панике посмотрела на своего спутника, шхун в ответ лишь пожал плечами. Отказываясь от предложения пожилой дамы, они могут навлечь на себя ненужное внимание остальных посетителей. Скорее всего, будучи в таком состоянии, эта старуха все равно ничего не заметит и не запомнит. Возможно — это даже сыграет им на руку.
— То-то же, — довольно проговорила миссис Гроуз, выпуская из ноздрей клубы белого дыма. — Недавно приехали?
— Да, есть некоторые дела, — Варон сел за стол так чтобы его лицо почти полностью оставалось в тени.
— Дела, везде одни дела! — она перевела свой взгляд на Греттель, вид молодой и красивой девушки немного задевал ее самолюбие. — А эта молчунья, твоя жена?
Греттель в тот час покраснела и опустила глаза. И с чего это бабка так интересуется их личной жизнью? Или на арене тут все такие любопытные?
— Да, мы помолвлены, — без раздумий ответил Варон, взяв свою новоиспеченную «жену» за руку. — Ханна просто очень устала с дороги.
— Уж не отпраздновать ли свадьбу сюда приехали? — женщина затряслась от сиплого хохота. — Ну, тогда нам всем нужно обязательно выпить! Только прошу, не пейте того, что поставил вам этот обормот. Он любит на всем жадничать, прятать самое лучшее.
— Я все слышу! — донесся обиженный возглас трактирщика.
— Ну раз слышишь, тогда неси нам как обычно!
Варон, тем временем, осмотрелся. В трактире было немного народу, человек шесть, и все они были пьяны в разной степени, что и старая миссис Гроуз. Никто из них не обращал на странную троицу никакого внимания: мужчины говорили о своих делах, о ставках, о том, что случилось недавно с грузом какого-то мелкого контрабандиста. Варон слышал лишь отрывки некоторых их фраз, но ему и этого было достаточно.
Трактирщик поставил перед ними внушительных размеров бутыль.
— Остерегайтесь, неопытным новичкам такие напитки даются с трудом, — улыбнулся он, обращаясь в основном к Греттель.
— Иди уже отсюда! Я сама объясню гостям, что к чему, — старуха махнула на него рукой, невольно смахивая остатки табака на пол.
— Ну Роузи, я же просил, — с мольбой начал мужчина, но та даже не стала его слушать.
— Это мой внук, — пояснила она спустя некоторое время. — Из года в год приезжает сюда посмотреть на свои любимые драки! Ну хоть мозгов хватает самому не лезть. А то я бы ему навесила по самое горло!
— Ваш внук? — Греттель с удивлением смотрела на достаточно взрослого трактирщика, пытаясь прикинуть, сколько же бабке может быть лет.
— А что в этом такого? — скривилась та. — Ты, милочка, скоро тоже должна познать счастье материнства. Или уже? Нет?
— Нет, нет, — девушка замахала руками. Свою неловкость она попыталась скрыть, испив тот странный напиток, что любезно предложила им новая приятельница, но в бутылке оказался почти что чистый спирт и Греттель тут же закашлялась.
— Ха! — Гроуз достала из нагрудного кармана очередную сигару. — В мои годы сможешь пить такое вместо утреннего чая, — она с любопытством взглянула на Варона. — Ну а ты чего сидишь? Не выпьешь вместе с одинокой дамой?
Шхун, аккуратно разлив напиток по чашам, протянул одну старухе, а из второй отпил сам, нисколько при этом не поморщившись.
— Какой смелый молодой человек, — улыбнулась Гроуз, обнажив свои кривые желтые зубы. — Люблю таких.
Греттель все это время сидела надувшись. И почему это Варон решил сесть за столик к столь мерзкой особе? Из-за нее им сейчас никак не переговорить, не обдумать их последующие шаги. Да и если уж говорить совсем честно, один вид этой пьяной развращенной старухи внушал ей отвращение.
— Я вас точно нигде раньше не встречала? — Гроуз прищурилась, от чего ее маленькие мышиные глазки и вовсе исчезали в морщинах. — В первый раз на арене?
— Да, в первый раз, — Варон пытался быть осторожным со своими словами, если бы он соврал о том, что они с Греттель бывали здесь, то это могло привести к ненужным расспросам и общим воспоминаниям. А юноша был совершенно без понятия, что происходило на арене последние несколько лет.
— Тут, честно скажу я вам, делать абсолютно нечего, — женщина пустила дым им в лицо и откинулась на спинку стула. — Может быть еще лет тридцать-сорок назад в этих боях и был какой-то толк. А сейчас! Что и говорить, тут теперь решают все не сила, а деньги. С каждым годом победителей становится все больше, а их качество — хуже. Всякий сброд теперь может дойти до финала, даже грязные шхуны, — Варон чуть напрягся, надеясь, что тень и капюшон надежно скрывают его глаза.
— Но кому выгодно, чтобы на арене выигрывали эльвраты? — спросила девушка, оперев подбородок на руки. — Если тут играют роль деньги, то зачем побеждать шхуну?
— Дорогая моя! — старуха рассмеялась, напоминая теперь драную кошку, которая пытается отрыгнуть шерсть. — Сразу видно, что вы тут в первый раз. Что ж, я попробую объяснить. Есть, например, рыцарь, бравый воин и разбиватель женских сердец. Он идет фаворитом арены два дня. Чертовых два дня он побеждает всяких отбросов, рубит головы бойло и пускает кишки вонючим наемникам. Вечерами на улицах его встречают восторженными криками и аплодисментами, предлагают бесплатно выпить. И вот приходит третий день, финальный день поединков. Рыцаря, всего такого разодетого, красивого, выставляют в бой против нескольких слабачков. Тех, что дошли до финала скорее благодаря своему везению, чем каким-либо навыкам. И вот тут-то в бой, милочка, вступают деньги. Сколько безрассудных богачей поставило свои сбережения не победу рыцаря? Несколько десятков? Сотен? А на победу шхуна? — Гроуз лукаво улыбнулась. — Дальше простая арифметика. У рыцаря вдруг оказывается, плохо прикреплен доспех, оружие не заточено, да и клетка его изначально стоит против света. Думала ли ты, дорогая, как тяжело сражаться, когда тебя слепит яркое солнце?
— Опять села кому-то на уши со своей болтовней? — трактирщик поставил на стол несколько блюд, печеную рыбу и какой-то странный, морской на вид, салат.
— А я что? — взвизгнула та. — Меня сами спросили! Объясняю, что чушь все эти ваши бои!
— Просто эта леди немного обижена, — мужчина осторожно отодвинул бутылку от края стола. — В свое время, старина Гроуз потерял немалые деньги, участвуя в таких вот азартных состязаниях.
— Немалые?! Да этот старый оболтус спустил почти все наши деньги! Если б не мои связи, и не моя деловая хватка, то…
— То прозябать бы нам в грязной лачуге по сей день, — закончил за нее трактирщик, видимо он слишком хорошо знал свою родственницу.
— Смеется надо мной, ишь ты! — рассерженная, она выкинула окурок на пол и втоптала его каблуком. — Ты можешь веселиться здесь сколько хочешь, но без меня не видать бы тебе боев, как собственного носа!
Варон, устав слушать их словесную перепалку, с аппетитом принялся за еду. Блюда оказались намного вкуснее всех тех, что приходилось ему пробовать еще совсем недавно, находясь в портовом городке. Греттель последовала его примеру.
— Мм! Это действительно вкусно! — воскликнула девушка, отправляя в рот очередную порцию рыбы. — Ваш повар, он просто мастер своего дела!
— Ох, нет ничего приятнее для ушей, чем слышать от моих гостей похвалу, — смутился мужчина, и, пожелав приятного аппетита, ушел заниматься своими делами дальше.
— Какой подлиза, — шикнула миссис Гроуз, провожая своего внука пристальным взглядом. — Это он сейчас ходит, хвост поджав, а во время боев будто с цепи срывается. Плюет он на гостей и на готовку. Трактир — это просто предлог находиться здесь, ничего более.
Варону раньше не приходилось иметь дело со стариками, поэтому он и подумать не мог, что у них внутри может быть столько желчи. Но, впрочем, эта дряхлая лошадь, сидящая сейчас перед ним, хотя бы говорит правду. Уж лучше так, чем за милой улыбкой скрывать свое настоящее отношение к вещам.