Бывали случаи, когда один из воинов сбегал, оскорблял кого-нибудь из приглашенных гостей или нечестно вел себя в сражении, когда как судьями были установлены четкие правила. В такие моменты, организаторы боев брали всю ответственность на себя. И чтобы проучить нерадивого бойца другим в пример, они выносили провинившемуся жестокий приговор, на который не мог повлиять даже владелец этого воина. И чаще всего данным приговором служили телесные наказания. Проще говоря — пытки.
Стервятник подходил к своему делу с особой любовью. Его фантазия была на редкость извращена, и, казалось бы, ей не было предела. Всякий раз он умудрялся придумать что-нибудь новенькое. Его не радовало обычное выдирание ногтей или зубов, он также считал достаточно скучным поджигание пяток или сдирание кожи с пальцев. Иногда людям казалось, что вместе с телом, Стервятник как-то калечит и душу несчастного. Но, впрочем, он всегда грамотно выполнял свою работу, не давая воину умереть от кровопотери или сильного болевого шока. Его фантазия в пытках ограничивалась лишь степенью вынесенного судьями приговора. Неважно, займет у него это час, или же целый день, этот фанатик не упустит своего шанса вспороть кому-нибудь брюхо.
— Немного худощавый, но ладно, — лицо Стервятника исказилось в злобной гримасе.
Варон старался не думать о тех пытках, что ожидают его в скором времени. Ведь завтра он вместе с остальными победителями выйдет на арену, услышит аплодисменты и оглушительные крики толпы, его имя даже высекут на почетном камне, там, где написаны имена каждого воина, кто покинул арену непобежденным. Это будут действительно счастливые минуты. Нужно лишь еще немного подождать.
— Нет, не шхун, — Эрдгар вдруг пнул холщовый мешок, что не так давно подтащили к его ногам слуги. — Этот.
— Интересно, интересно, — пролепетал Стервятник, осторожно опускаясь перед на колени. — Кто же тут?.. А-а! Еще один!
— НЕТ!! — вдруг воскликнул Варон, дернувшись на стуле с такой силой, что он чуть было не повалился с него. Юноша сразу узнал того, кто находился в мешке. — Не делайте этого! Это моя вина, и только моя!
— Что? — Стервятник изумленно поднял глаза. — Он что…
— Да, шхун умеет говорить, — закончил за него Эрдгар медленно расплывшись в улыбке. — Но я бы предпочел услышать его крики.
— Хм, — палач ненадолго задумался о чем-то, а после начал приводить в чувство лежащего на полу воина. — Хэй! Просыпайся, мой дорогой, — он вопросительно повернулся к барону. — Чем это вы его так?
— Настойкой ладана, — бросил в ответ тот, попутно приказав своим людям вновь покинуть палатку.
— Что за варварство! Его чувства будут притуплены, а его кровь…
— Вам это может помешать?! — резко спросил Эрдгар, удивленно вскинув свои густые брови. — Мне говорили, что вы лучший из лучших в своем деле.
— Так и есть. Я лучший, — Стервятник наконец выпрямился, выпятив вперед грудь. Сразу стало понятно, что его гордость была уязвлена.
Он добился того, что человек на полу закашлялся и начал постепенно приходить в себя, правда вот, все еще не понимая, что здесь происходит. Во рту его был зажат кляп, ноги и руки связаны тугими веревками, а светлые волосы, что прилипли к грязному лбу, закрывали его голубые глаза. Но даже так, Варон узнавал в пленнике своего друга — Марло.
— Я честно выиграл бой! И если кому-то что-то не нравится, то должны разбираться со мной, а не с ним, — шхун старался говорить спокойно, но голос предательски выдавал его волнение.
— Не волнуйся, о тебе мы все равно не забудем, — татуированный аккуратно обошел юношу кругом, отмечая какие-то факты у себя в голове. — Виновный должен понести наказание.
— Тогда отпустите Марло!
— Марло?.. — тот на мгновение остановился, лязгнув инструментами, что висели у него в поясной сумке. — Это твой друг?
— Нет, — Варон уже понял, что ляпнул лишнего, но делать было нечего, он должен был попытаться. — Мы с ним из одного лагеря. Он такой же сильный воин, как и я.
— Что-то я не припомню, чтобы этот… Марло был в нынешних списках победителей, — прочавкал Стервятник и зачем-то провел толстым пальцем по лужице крови, которая образовалась под шхуном из-за глубокой раны на его ладони.
— Он обязательно выиграет в следующем году. Он очень сильный воин, — мысли у Варона путались, он по очереди смотрел то на Эрдгара, то на Марло, что продолжал беспомощно лежать на полу.
— Ну, — глаза стервятника зловеще блеснули. — То, что Марло когда-нибудь выиграет, это уже не факт.
Нет. Нет. Нет. Этого быть не может. Это неправильно. Сейчас в палатку войдет Бруст и скажет, что с них уже хватит. Варон усвоил урок и больше не станет ослушиваться приказов своего хозяина. Почему же Бруст все еще не появился? Может быть сейчас, вот прямо сейчас…
— Эрдгар!! Это я убил твоего сына, я размозжил его голову топором. И сделал я это потому что хотел его убить! И если бы пришлось выбирать, я бы поступил точно также! Еще и еще! — кричал Варон, захлебываясь собственной слюной. Он всеми силами желал, чтобы гнев этого грозного человека, его будущего хозяина, переключился на него, и только на него.
— Я знаю таких как ты, — барон хоть и побледнел, но он продолжил говорить все тем же спокойным голосом, как и прежде. — И знаю, что вас ломает больше всего. Ты бы с легкостью пережил свою собственную боль, но не страдания близкого тебе человека. Или я не прав?
Марло на полу замычал, кажется он начал понимать, что к чему. Он смотрел на своего друга со страхом и мольбой, параллельно пытаясь высвободить связанные руки. Марло может быть и хотел казаться храбрым сейчас…он и был храбрым, все три дня, в которые проходили эти чертовы бои. Марло показывал себя с лучших сторон, он бился на смерть, и каждый раз он подбадривал себя тем, что еще чуть-чуть и весь этот трехдневный кошмар закончится. Он не видел Варона с той самой битвы с ледяным медведем, но, тем не менее, до него дошел слух, что тот стал победителем арены, выиграв свой последний решающий бой.
Марло был очень рад за своего друга, хоть он и понимал, что больше они никогда не увидятся. Не так часто из лагеря Бруста уходили победителями, и то, что шхун смог осуществить свою задумку, вселяло надежду в других воинов. И в Марло в том числе.
— У вас, мистер Тиф, весьма любопытные выводы на этот счет, — сказал наконец палач, с нетерпением потирая потные руки. — Но, приказ есть приказ. Мне неважно, кто из этих двух воинов будет нести наказание. Главное это — исполнить его.
— Ну так приступайте, — Эрдгар не отводил взгляд от шхуна, ему доставляло огромное удовольствие видеть беспомощность убийцы своего единственного сына. — Мне еще нужно выспаться перед тем как начнется церемония.
— Да-да, конечно, — раскрыв сумку, Стервятник начал выкладывать на раскладной стол нужный ему инструмент. — Ночь будет недолгой, но крайне интересной.
— Марло… Прости меня, Марло, — одними губами прошептал шхун, глядя на бледное лицо своего друга. — Я не хотел. Прости меня…
Глава 32. Магистериум. Свейн
Свейн слегка поежился, проходя через просторное, украшенное тусклыми факелами, помещение. Когда Жевель упомянул, что они проводят свои тайные собрания прямо под носом у магистериума, юноша никак и подумать не мог, что будет иметься ввиду малый судебный зал, который в основном использовался только для слушаний, где присутствие всех членов Совета девяти не является таким уж обязательным условием.
Зал был выстроен по образу своего более «главного и старого предшественника»: скамьи, уходящие вверх, напоминающие собой пирамиду, небольшая трибуна в центре, а по бокам высокие стулья, предназначенные для всякого рода свидетелей и любопытных зевак. Свейну не раз приходилось бывать здесь одному или вместе со своим учителем, Киган считал, что опыт, приобретенный в подобных делах, может пригодиться юному графу даже сильнее, чем знания рун или большинства зелий.