- Ветра забрали Маса-ба! - в первый раз я крикнул нерешительно, слабо.
Прочистил горло и чуть громче повторил свой крик:
- Ветра забрали Маса-ба!
Я ехал и кричал, оповещая племя о смерти.
Чурачи останавливались, кто кивал, кто махал рукой, провожая в последний путь пожилую жительницу. Многих вставали за повозкой и плелись за мной, намереваясь присутствовать при сожжении. Толпа росла. Масу-ба знали, ее любили. Для всего племени она была бабушкой и вскоре все племя пришло ее проводить в последний путь.
Повозка докатилась до пригорка. Мои соседи помогли мне вытащить тело, разложить на ветках.
Я вдруг понял, то не взял ни огнива, ни факела. Но об этом уже позаботились. Мужчины, провожающие бабушку подошли к дровам с горящими ветками и подожгли их со всех сторон. Огонь поднимался нерешительно, но уверенно. Все выше и выше росли языки пламени. Мне казалось, что огненные девы выглядывали сквозь языки, но не смели прийти на танцы - они почитали наши ритуалы.
Я молча плакал, пока не выплакал все слёзы, потом как-то странно подвывал, всхлипывал, и не отрываясь смотрел.
Все разошлись и лишь я следил, как ветер уносит пепел. Ветер забрал мою бабушку.
Вроде бы родственникам положено петь погребальную, но я не мог и слова выдавить. Пусть ветер поёт, а я помолчу.
Когда нибудь и я пойду за ветром.
Угли костра уже тлели, ночь близилась к своей середине. Я не знал как быть.
Вернуться - а зачем?
Все сейчас носятся вокруг брата, а я там или огребу тумаков или попросту не нужен. Но и бродить не было сил. Хотелось просто лечь, чтобы поскорее уснуть, чтобы проснуться и этот день поскорее закончился.
Я напоследок взглянул на угли. Громко, шумно вздохнул и произнес:
- Я люблю тебя, когда-нибудь и я уйду вслед за тобой, за ветром и мы встретимся.
Как и предполагал - вся семья крутилась над братом. Мать заваривала травки, невестка носилась между котелком и братом, силясь отпоить его. Я припомнил все, что говорила Маса-ба. При такой травме головы - главное это самую рану обработать, а отпаивают, когда горячка или ещё чего с желудком. Озвучил мысли вслух и был проигнорирован. Что ж. Их воля.
Я улегся на дно повозки, туда, где некогда лежала Маса-ба. Кажется отец присутствовал при сожжении, он же и забрал повозку. Лёжа на животе, да пытаясь заснуть, волей-неволей слушал причитания матери. Протяжно заплакал младенец. Невестка бросилась к нему. Я накрыл уши ладонями и забылся в тревожном сне.
Проснулся в обед, от голода, да шума.
Сонно щурясь, озираясь, встал в полный рост. Слишком много народу и все не знакомые. Кто они? Второе племя. Интересно - кто? Раньше я бы побежал смотреть, излучать, болтать с чужаками, а сейчас попросту улегся досыпать дальше. Не хотелось абсолютно ничего. Отстранёно, с неведанным ранее любопытством взирал на песчинки на дне повозки, на насекомых, слушал пение птиц. Изредка забывался в сне и точно также просыпался. Время текло медленно. Наконец полуденная жара спала и меня принялись тормошить. В повозку забрался брат и закричал в ухо:
- Вставай!
Я повернулся на здоровое плечо и молча уставился на Сетнаха. Он замешкался и неуверенно, без злобы и издевок сказал:
- Отец велел заняться лошадьми.
Я кивнул и плавно сел. Для начала хотелось бы поесть. Мама и невестка продолжали пчёлами виться у Титаха, причитая и всхлипывая.
Кажется не судьба. Но живот урчал. Деваться некуда - пошёл узнавать есть ли что съестное.
- Отстань, - простонала мама, - спроси у брата.
Но Сетнаха след простыл. Поплелся рыскать по повозкам. Нашёл воды и черствую половинку лепёшки. Царапая десна кое-как проживал последнюю и запил водой. Вытер ладонью рот и принялся осматриваться. Так, вижу одного коня, кобылу, жеребёнка... Спрыгнул с повозки и тот час голова пошла кругом. рано я начал двигаться. Рано! Сгорбившись к земле, поплелся осматривать лошадей.
Послышались топот и голоса. Пришёл отец.
- Куда вы его уносите? - взвизгнула невестка.
- К старейшинам, там ему помогут.
- Нет, нет, - завизжала она.
Послышался шум. Я был скрыт за телом лошади от глаз родных и не спешил показываться.
- Ты осмотрел лошадей? - я вздрогнул.
Но отец обращался не ко мне.
- Да, - соврал мой брат.
- Тогда помогай.
Ах вот как. Снова на меня перекладывает всю работу! Я продолжал стоять за телом лошади, незамеченный и невидимый.