Аменх задел меня нарочно плечом и пошел в сторону большого костра. По одной стороне сидели люди, играли, ели и танцевали. По другую же сторону никого не было. Здесь лежали дрова. Именно по этой стороне Аменх незаметно плеснул жир на песчаную землю. Я последовал его примеру и, как и он, незаметно разлил жира. Масляные лужицы на песке образовывали тоненькую дорожку от костра до ... стопки дров. Мы хотели посмотреть, что будет, если отдать духам огня целую охапку дров. Жир должен был воспламениться, едва мы соединим наш ручеек с общим костром, огонь перекинуться на него и тогда по маленькому ручейку духи смогут подойти к охапке дров.
- Давай, твоя очередь, - зашипел Аменх.
Да очередь моя, получается именно я должен буду пролить последнюю чашу с жиром.
От страха подгибались колени, я смотрел на огненных красавиц, слушал звук ускоряющихся барабанов и на столп искр, которые вылетали из огня. Я посильнее сжал чашу с жиром и сделал один шаг вперед, но не тут-то было!
События развивались стремительно! Огненная дева махнула рукой и послала в воздух целый дождь ярких искр, одна из них упала на наш жировой ручеек, и мгновенно подожгла песок, создавая огненную полоску на земле.
Духи разом перестали танцевать и неожиданно вышли из огня, ступая беспрепятственно по земле. Им не требовались головешки, не нужен был костер - они сами состояли из пламени разных цветов. Девы зашагали в сторону дров, оставляя за собой горящие следы - отпечатки их ног, а мужчины все еще били в барабаны. За секунду огненные духи преодолели половину расстояния, стих один барабан и послышался первый испуганный возглас, вторая секунда - духи уже у дров, а барабаны все еще играют, третья - девы ложатся на сухие головешки, начинают ласкать их и гладить руками и от их касания разгорается огонь. Теперь все уже видели, что духи ушли из общего костра, барабаны разом стихли, повсюду начинали кричать люди, а огонь на головешках разгорался все сильнее и сильнее. Новый костер становился еще больше прежнего, еще яростнее и совсем неуправляемым.
Люди засуетились, забегали. Кто-то закричал, что нужно потушить огонь водой, кто-то кричал, что надо бежать, а Аменх толкнул меня локтем и шепнул:
- Получилось, дай пять!
Костер разгорался все сильнее, огненные девы с новой страстью принялись плясать и танцевать под крики испуганных людей и рев нарастающего пламени.
- Тушите!
- Бегите!
- Успокойтесь!
- Воды, воды!
- Спасайтесь!
Я невольно хрюкнул со смеху, Аменх также засмеялся в голос.
Мы веселилась и хохотали, и в мыслях у нас не было, что духи могут покарать людей, что они могут с легкостью поджечь шатры и повозки.
- Главное, чтобы мы теперь не попались! - шепнул Аменх.
- Точно, драпаем!
Но тут на наши плечи опустилась чья-то массивная рука. Хемен - староста племени крепко ухватил нас за плечи и не давал вырваться.
В тот вечер нам сильно влетело, как от старейшины, так и от отцов, да даже от Стариса на следующий день. Маса-ба называла меня непутевым ветром и неодобрительно качала головой. Больше всего я стыдился именно ее осуждения, поэтому поклялся что буду послушным мальчиком следующие дни.
Но слава гремела вперед меня. Мои братья то и дело задирали меня, припоминали мне выходку, а я каждый раз набрасывался на них с кулаками. Взрослым приходилось прерываться от своих дел, чтобы разнять нас и отвесить каждому поучительную затрещину.
Не случись через пару дней грозы - мне бы припоминали этот случай по самую смерть.
Мы уже покинули бесконечные пески и наши повозки ехали по твердой земле, все чаще попадались деревья и трава, местность была немного холмистой и я надеялся, что вскоре мы разобьем лагерь. Однако в степи разыгралась буря, и племя поехало прочь от непогоды. Маса-ба боялась тяжелых туч, повисших на небосводе и рассказывала нам легенды о духах ветра. Когда эти духи гневаются или дерутся, рождаются тучи, цветом как угли, и из этих туч выходят воронки смерти. Все что попадается в их жерло - разрушается и исчезает.
Я не видел ничего плохого в черных тучах - они несут дождь, дождь рождает траву, а ту едят кони и коровы, её можно косить и заготавливать, из нее можно делать лежанки, но мы упорно продвигались дальше от надвигающейся грозы и не останавливались.
Со скуки я свесил туловище с повозки и смотрел на землю, на следы копыт, на ноги и колеса, затем перевел взгляд на небо. Черные облака висели низко, словно касались земли, а из них тянулось щупальце к земле.
- Маса-ба, - что это? - я указал пальцем на облака.
- Янисан, взор мой не такой уж острый, я не вижу.
Странное беспокойство не покидало меня, поэтому я перебрался в начало повозки и нерешительно обратился к отцу.