г. Вязьма. Штаб 16-ой армии.
Сегодня был крайне напряженный день. Ночью, накануне, в тыл были отправлены штабы 24-ой, 19-ой, 32-ой армий. Кроме них вывозились штабы дивизий, части и подразделения которых шли на доукомплектование тех дивизий, которые продолжили сражаться с врагом уже в составе его армии - это штабы 152-ой и 112-ой СД, передавших свой личный состав 50-ой дивизии полковника Борейко, в 18-ую стрелковую полковника Живалева передавались остатки 220-ой и 140-ой дивизий, в 89-ую полковника Колесникова вливались166-я и 91-я дивизии, в 248-ю полковника Сверчевкого - остатки 242-ой и 251-ой дивизий, в 19-ю дивизию добавили 139-ю, в 309-ю - 8-ю и в обе влили личный состав сводной группы, оборонявшей Вязьму с юга. Так что освободившихся штабов хватало. На первый взгляд. Но по распоряжению Цанавы в район Хватов Завода убывало не только управление 20-ой армии, но и пять командиров дивизий. Согласно прилагаемого списка. И убыть они должны были не сами по себе, а со штабами, дивизионными батальонами связи, медсанбатами. Туда же - в Хватов Завод убывали все безлошадные танкисты и артиллеристы, оставшиеся без материальной части. Причем всех профилей - от полковой до артиллерии Резерва Верховного Командования и зенитной. Единственно чего почти не тронули - расчеты гвардейских минометов. Забрали только батарею капитана Флерова. Так что пришлось тасовать в некоторой степени командный состав дивизий и укомплектовывать штабы за счет тех, кто должен был лететь в тыл. Плюсом всей этой реорганизации было снятие всех этих людей с довольствия армии. Конечно, для почти двухсоттысячной группировки снятие с довольствия нескольких тысяч человек несущественно. Но это пока несущественно. Не за горами день, когда продовольствие по граммам считать придется. Что-то там, в этом захолустном Хватов Заводе интересное замышляется. Но никто ничего не говорит. И так, сказали, много знаешь. И предложили за эти знания расписаться в определенных бумагах. Вчера весь вечер и бОльшую часть ночи Рокоссовский знакомился с теми, кого комиссар назвал "союзниками". Точнее знакомился не с личным составом, а теми функциями и возможностями, которыми они располагают. А они впечатляли! Даже с учетом, как выразился полковник Матвеев, весьма ограниченных возможностей. Поэтому сегодня был бенефис этих самых "ограниченных возможностей" фантастически неожиданных союзников. И он удачно пришелся на первый день немецкой операции, когда они взялись за войска в районе Вязьмы всерьез. И в первый же день им дали понять, что они еще не достаточно подготовились к этому мероприятию. Рокоссовский к вечеру был просто в эйфории. Все началось, как обычно у немцев, с воздуха. Сегодня был явно не день люфтваффе. Согласно сводкам на вечер 10 октября летчики Захарова сбили 36 самолетов, зенитчики армии - 19, и по докладу консультантов - союзники сбили 39. Итого - 94 самолета за один день! Причем почти во всех случаях - немецкие бомбардировщики до целей не дошли. То есть задачи не выполнили. Поэтому наша артиллерия смогла противостоять немецкой и обеспечить поддержку пехоте. Мало того, целеуказания, выдаваемые нашим артполкам, позволили подавить немецкую артиллерию и, впервые на памяти Рокоссовского, немцы вынуждены были пойти в наступление без воздушной и артиллерийской поддержки. И были отбиты на всех участках. Особенно отметились командиры 38-ой и 214-ой дивизий при поддержке артиллерийским огнем из района Хватов Завода. На смежных флангах с этим районом, докуда доставала неизвестная для них артиллерия, противник не атаковал, позволив усилить оборону дивизий на атакованных участках. Ну, и погода играет нам на руку. Ночные заморозки, дневные оттепели, снег и дождь превратили небольшие речушки в серьезные препятствия, которые без инженерного оборудования технике не преодолеть. А этого не позволяет уже сделать наша неподавленная артиллерия. Один из командиров артполков, используя данные стоявшей невдалеке технической группы союзников, два раза "разрешал" саперам немцев выстраивать переправу и по ее готовности наносил удар, уничтожая технику и пехоту противника вместе с мостом и возле него. Хотя немцы и использовали дымовую завесу. Непонятно, что там за техника у союзников, но, по словам Казакова, беседовавшего с командиром артполка, даже через дым цель была видна и стреляли зряче. Хотя чего удивляться? Связь! Связь теперь между штабом армии и дивизиями такая, о которой только мечтать можно было. Причем без шифровки-дешифровки - все голосом. Союзники гарантируют невозможность перехвата врагом. Кроме того, на столе стоит телефонный аппарат Правительственной Связи с гербом на лицевой панели. Такие установлены, кроме него, у начальника штаба, генерала Захарова, ставшего фактически командующим авиацией армии и, естественно, у Представителя Ставки - комиссара ГБ третьего ранга Цанавы. Офицер, установивший этот телефон, пояснил, что это связь "наверх". Как только будет установлен канал, этот аппарат станет прямой линией, соединяющий его с Москвой - Кремлем и Генштабом. И хотя, связи с Москвой еще нет, телефон сегодня уже звонил. Совершенно неожиданно Рокоссовскому позвонил генерал Ракутин, бывший командующий 24-ой армией Резервного Фронта. По его словам, он сейчас находился в Москве 2016года, в ГенШтабе. Поинтересовался обстановкой, хотя и заметил, что следит за ней по сводкам, которые регулярно передают офицеры Сводной Группы и разведотдел Особого района. Дал характеристики своим комдивам, которые теперь воевали в 16-ой армии. Рокоссовский в свою очередь спросил как там Москва - в 2016 году? Как там вообще? Ракутин высказался в том духе, что все хорошо, но дома все же лучше. И высказал предположение, что Рокоссовский сможет сам все увидеть воочию. Когда придет время. После чего они попрощались. Кроме качественной связи, теперь на его стол каждый день будет ложиться разведсводка, настолько подробная - насколько вообще это можно было бы пожелать. Исходя из нее, самым опасным было северное направление. Здесь наступали на позиции его армии 6-я и 7-я танковые дивизии. Хотя 7-я была скорее потенциальной угрозой - ее части обтекали оборону армии с севера на северо-восток, все еще надеясь найти не закрытые обороной участки. Зато 6-я была тараном, который поддерживали 87-я и 129-я пехотные дивизии. С северо-запада, в междуречье Вязьмы и Бебри, давил 5-ый армейский корпус в составе 5-ой, 35-ой, 106-ой пехотных дивизий. С запада, севернее трассы Москва - Минск, 8-ой корпус немцев в составе 8-ой, 28-ой и 161-ой дивизий. Южнее и до Жижалы - 11-я танковая, 252- я,78 -я, 268-я, 15-я пехотные дивизии. На востоке - 10-я танковая дивизия. Скорей всего завтра - 7-я и 10-я танковые дивизии немцев замкнут кольцо где - то в районе Минского шоссе северо-восточнее Вязьмы. И кто-то из немецких генералов радостно доложит своему командованию о замыкании окружения под Вязьмой. Но, уже как минимум 16 немецких дивизий его армия сумела выключить из наступления на Москву. Теперь задача - максимально задержать их здесь, под Вязьмой и обескровить насколько это будет возможно. Тогда даже гибель армии будет оправданной жертвой. Хотя, после знакомства с союзниками, он уже поверил, что скорей всего его армии погибнуть не дадут. Аргументом в этом предположении было то, что, по мнению консультантов, три пограничных полка со стрелковым вооружением, разбитых поротно, с их помощью могут как минимум сдержать танковую дивизию. Более того, если делать ставки, то они бы поставили на пограничников, а не немецких танкистов. Видимо, они что-то не договаривают. Сегодня же Рокоссовский узнал из сообщения из Москвы, что немцы взяли Гжатск. Советские войска, оборонявшиеся в этом районе три дня, сумели с помощью бронепоезда, подошедшего из Можайска, прорваться на восток. А сейчас нужно планировать свои действия на завтра. Тем более сделать это не так сложно, когда знаешь все планы противника.