«…На Виа Долороса мы, более-менее, можем, быть уверены только в начальной точке, где был суд над Иисусом, и в конечной, куда мы придем с вами в завершение нашего пути, на Голгофу, где, считается, находилась и гробница Иисуса. Но даже это проблематично. Вопросов больше, чем ответов: кресты тогда частоколом окружали Иерусалим…»
«…Сами остановки, по которым мы пройдем, это тоже смесь евангельских событий, легенд, преданий времен крестоносцев… Сейчас их четырнадцать, но раньше число этих остановок менялось на протяжении веков от семи до двадцати одной. То, что принято сейчас – это канон, установившийся в шестнадцатом веке».
«…Что было точно – так это постановка спектакля казни, как римские режиссеры обставляли распятие, как вели преступников к месту казни. Нужно было унизить приговоренного, вывалять его в ненависти толпы ко вчерашнему лидеру. Люди ведь всегда срывают злость на тех, кому они доверяли, но кто, в итоге, оказался бессилен им помочь.
Все было продумано: крест привязывали к спине, и, чтобы не задохнуться, чтобы веревка не раздробила гортань, нужно было очень низко согнуться и держать вторую перекладину креста двумя руками, заведенными за спину. Унизительная поза, нет возможности защитить лицо, в которое летят плевки и несутся оскорбления…»
Они шли от стояния к стоянию, и храмы, возведенные на каждой остановке, сливались в один сплошной храм. Он всматривался в иконы и статуи, в следы на камне, в оставленные на стенах и на полу поля для игры в кости, в мальтийские кресты освободителей Святой земли. Иногда он соскакивал с гипнотического голоса Инны и пытался услышать эти камни, эти толстые уродливые оливковые деревья, росшие здесь не одну сотню лет, он трогал руками стены церквей, но они молчали. И он подумал тогда: «Кого оставил Бог без внимания: эти камни… или меня? Если Он не в этих камнях и деревьях, не в этой мостовой, то что делают здесь все эти люди, приехавшие ото всюду? Что делаем здесь мы?»
Они миновали триумфальную арку императора Адриана, камень со следом, напоминающим ладонь, – место, где Симон Киринеянин взял на себя крест Иисуса, место, где святая Вероника утерла Спасителю лицо своим платком.
Кругом толпились люди, молились, пели, торговались, и он снова задумался о тех, кто ехал сюда специально, чтобы услышать Бога, ибо где Его слышать, как не здесь? И где Он лучше услышит нас? Как все это… по-детски, что ли. Целый город детей. А он? Чем он лучше? Для чего он приехал сюда, разве втайне он не думал, что именно здесь он получит ответы на все свои вопросы, которые возникали в его голове при чтении всяких умных книжек? Разве он не чувствовал себя здесь немножко посетителем Зоны из «Сталкера»? Он представил Инну в роли Рэдрика Шухарта и рассмеялся. На него недоуменно обернулась Регина, и все философическое настроение сползло, как кожура с банана. «Будем лопать пустоту! – бодро сказал он, заставив регинины светлые брови взлететь еще выше. – Так, вспомнил одного забытого поэта…» Инна странно взглянула на него: «Вы филолог? Знаете Бурлюка?» Он пожал плечами, она кивнула и повела их к Львиным воротам…
Тормознули у купальни Вифезда. Алексей и Регина не пожелали платить за вход на территорию раскопок, и пошли они с Богомилой. Инну пропустили бесплатно. Заглянули в католическую базилику святой Анны, матери Девы Марии, здание, сохранившееся со времени крестоносцев («Построено в 1142 году при поддержке королевы Мелисанды» – услышали они за спиной Иннин голос), а вот на купальне зависли. Разглядывали все этим многоуровневые сооружения, слушали Инну, потом пробежались по всем этим лестницам, заглядывая в закутки, где когда-то стояла вода, находились крытые ходы, лежали больные, ждущие «возмущения воды». «Представляешь, – говорил он задумчиво, спускаясь на самый нижний ярус, – где-то тут Иисус сказал бедному паралитику, лежащему тридцать восемь лет: что же ты не спускаешься в воду, когда туда сходит ангел? А тот: да я бы и рад, а только кто-то всегда раньше меня успевает…» – «Да-да! – засмеялась Богомила. – Возьми свою постель и ходи!» Она ткнула палочкой, что вертела в руках, ему в грудь, и он поднял руки: «Все, сдаюсь! Беру свою постель и хожу! А ты неплохо знаешь евангелие…» – «Были учителя, – поскучнела она лицом, отвернулась. – Идем наверх?»
Догнали всех, вышли за ворота, к Гефсимании. Там их встречала помпезная «Церковь всех наций», с камнем, где Иисус молился перед арестом. Он погладил молчаливый камень, вышел из сумеречного зала, вдохнул свежего воздуха. Вечные темы – вот что привлекает сюда людей, подумал он. Не только поиск чудес и откровений, но и вечные темы. Предательство, оставленность, одиночество, страдание… Все мы проходим через это и всем нам хочется какого-то эталона. Чтобы сравнить. Чтобы хоть так переложить их на кого-то еще.