– Ах да, как же! – иронично заметила Аня. – Бутылок здесь не наблюдается – какое упущение! «Выдержанное вино»… Кому что.
– Допустим, так – и что тут такого? Что плохого в хорошем вине? Каком-нибудь «Амонтильядо»…
– Как-как? «Амонтильядо»? Никогда не слышала. Это что – итальянское?
– Наверное. Это из рассказа Эдгара По «Бочонок амонтильядо». Не читала?
– Нет. И о чем это?
– Там один мужик заводит другого в подземелье и замуровывает его в нем. Представляешь?
– Представляю, – ответила Аня, чувствуя, как ее охватывает подлинный, леденящий ужас. – Потому что именно это случилось с нами. Мы застряли, Макс.
Коридор, по которому они шли, через несколько метров упирался в тупик.
– Опаньки! – воскликнул Макс. – Вот он!
– Кто «он»? – с трудом спросила Аня.
– Подарок от Деда Мороза, блин, – процедил Макс сквозь зубы, – за примерное поведение.
Он приблизился к глухой стене, перекрывшей им путь, и внимательно осмотрел ее. Затем ощупал пальцами. Аня стояла неподвижно. Она словно окаменела и могла только смотреть, как Макс, пристально изучив глухую стенку, почесывает затылок.
Простояв так с минуту, он повернулся к спутнице.
– Стена совершенно однородная, – сообщил он, – это просто скала – сплошная скала. Никакой кладки тут нет. Никто тут ничего не замуровывал. Просто тупик, слепой мешок, вот и все.
Он вздохнул.
– Если бы это был старый добрый приключенческий роман, из тех, что я читал, – вновь заговорил он, – то мы бы сейчас закурили трубки и, хорошенько затянувшись, выдали бы что-нибудь вроде: «Разрази меня гром, полковник, но, по-моему, мы в ловушке». А в ответ: «Мне случалось бывать и в худшем дерьме, Джонс. Выход должен быть. И мы его найдем, не сойти мне с этого места! Хотите виски?» – «Охотно, полковник. Пожалуй, промочить горло не помешает».
Аня хотела было поддержать шутку, но не смогла сказать ни слова, закашлявшись едким, сухим кашлем. Сколько пыли они наглотались, кто знает? Ох, ну и денек сегодня – 16 марта 1244 года!
– Короче, надо действительно промочить горло, – хрипло проговорил Макс, доставая из рюкзачка флягу с водой. – У меня такое предчувствие, что еще лет десять придется отплевываться от этой чертовой пыли. Ты выпей тоже!
– А?
– Я говорю: выпей воды. За неимением лучшего.
Аня дрожащими руками не без труда извлекла из своего рюкзачка флягу и сделала глоток, чуть не поперхнувшись при этом.
– Эй, приди в себя! – окликнул ее Макс и, подойдя к ней, постучал ее по спине. – Никакой катастрофы не произошло. Ну зашли в тупик, ну и что? Раз мы пришли сюда, то сможем и выйти. Надо только смотреть предельно внимательно. Я уверен, что мы просто свернули не туда – думаю, что на второй развилке. Пошли!
– Куда?
– Ты считаешь, что есть варианты? Я слушаю тебя.
– Извини, Макс, – ответила Аня, собравшись. – Просто сегодня что-то слишком всего много.
– Да, многовато.
– И я… Короче, я в рабочем состоянии. Все в порядке.
– Вышла из нокдауна до того, как рефери досчитал до десяти. О’кей!
– Хорош молоть языком, Макс, мы и так потеряли кучу времени. Пошли!
– О! Вот теперь я вижу, что все в порядке. Ну, пошли!
Они быстро добрались до развилки, но тут их ожидал неприятный сюрприз. Вопреки схеме, оказалось, что здесь пересекаются не два, а три хода. Который избрать? Какой из них ведет в грот Ломбрив?
– Плохо. – Макс с досадой сплюнул. – Пардон, конечно, но получается, схеме нельзя доверять.
Аня хотела возразить, что Серж предупреждал о том, что в схеме могут быть неточности, но решила, что сейчас не стоит об этом упоминать.
– Давай попробуем методом исключения, – предложила она.
– А именно?
– Исключим для начала тот путь, по которому мы прошли. Надо найти наш «красный коридор». То есть вспомнить, как мы шли: прямо или где-то свернули, пусть даже чуть-чуть.
– Я понял! Так, вспоминаем.
Аня сосредоточилась. И тут ей пришел на память сеанс у женщины-психолога, которая так помогла ей в свое время, у Инны Шатц. Как они это тогда делали?
Она закрыла глаза и расслабилась, попробовав вызвать картинку и мысленно пройти, как говорила Инна, по «линии времени». И ей это удалось: она словно вновь шла с Максом по пыльному коридору…
…Вот они идут вдвоем по подземелью. И Макс трепется, подтрунивая над ней.
– «…И голубоглазая красавица-блондинка со свечой, – говорит Макс.
– Это ты про кого?
– Ну, кто у нас тут голубоглазая блондинка? Я, что ли?