Именно «канцелярией непроницаемой тьмы», подчиняющейся единому лидеру, имеющей разветвленную сеть «тайных вестников» и занимающейся тайными розысками в отношении государственных органов и частных граждан, Пестель представлял антиправительственный заговор. Естественно, результаты этих розысков должны были помочь в осуществлении революции.
«Для руководства этому новому обществу Пестель сочинил устав на началах двойственной нравственности, из которых одна была для посвященных в истинные цели общества, а другая для непосвященных». «Нельзя читать без невольного отвращения попыток Пестеля устроить «заговор в заговоре» против своих товарищей-декабристов, с тем, чтобы самому воспользоваться плодами замышляемого переворота», — утверждал историк Дмитрий Кропотов в исследовании, написанном в 1870-х годах по мемуарам и личным впечатлениям участников «битвы за устав».
Следует признать, что, несмотря на эмоциональность этой оценки, она во многом верна. Именно «заговором в заговоре» видел Пестель тайное общество; скорее всего, уже тогда он предложил себя и в руководители подобной структуры. И именно против такого взгляда поднялось «всеобщее восстание» его товарищей, сторонников демократического иоанновского масонства. По словам Трубецкого, большинство заговорщиков «хотели действия явного и открытого, хотя и положено было не разглашать намерения, в котором они соединились, чтобы не вооружить против себя неблагонамеренных».
«Борьба из-за устава, — пишет Кропотов, — возникшая тогда в среде заговорщиков, представляет один из любопытнейших эпизодов тогдашних тайных обществ. Это была борьба мечтательных увлечений с действительною жизнию, истинного просвещения с ложным, национальных идей с чужеземными и, если угодно, здравого смысла с горячечным бредом». Естественно, что под «мечтательными увлечениями», «ложным просвещением», «чужеземными идеями» и «горячечным бредом» историк понимает идеи Пестеля.
Под нажимом Пестеля и при содействии одного из основателей Союза Александра Муравьева устав все же был принят. Однако просуществовал он недолго. Новые кандидаты в заговорщики «не иначе согласились войти, как с тем, чтобы сей устав, проповедующий насилие и основанный на клятвах, был отменен». Против идей Пестеля «негодовал» и Иван Якушкин.
В начале 1817 года, буквально через несколько дней после принятия устава, Пестель был вынужден покинуть Петербург. Витгенштейн получил назначение командовать расквартированным в Прибалтике 1-м пехотным корпусом. Естественно, что с собой он увозил своего любимого адъютанта. И практически сразу же после отъезда Пестеля Союз спасения распался. Идея создания боевой, сплоченной организации с единым лидером провалилась.
На его руинах возникла вторая тайная организация, Союз благоденствия. В создании ее уставного документа, знаменитой «Зеленой книги», Пестель участия не принимал. Идея второго союза состояла в постепенной «подготовке» общественного мнения к принятию новых законов; масонско-полицейская форма построения организации была разрушена. И даже существование «сокровенной» второй части «Зеленой книги», в которой декларировались отмена крепостного права и установление конституции, не могло предотвратить превращение тайного общества в широкую и действующую почти открыто общественную организацию.
Эти новые формы деятельности тайного союза Пестель признал далеко не сразу. И даже формально согласившись с «Зеленой книгой», в практической деятельности конспиратора он руководствовался собственными представлениями о тайной организации.
Вся последующая деятельность Пестеля в заговоре протекала в двух сферах. С одной стороны — «Русская Правда», всевозможные планы вооруженных выступлений, наконец, идея цареубийства. Все это хорошо известно из документов следствия, в том числе и из собственноручных показаний Пестеля, а также из многочисленных мемуаров.
С другой стороны, втайне от многих своих соратников он реально занимался добычей денег для «общего дела», пытался добиться лояльности к себе своих непосредственных начальников, организовать реальное вооруженное восстание. И об этой его деятельности, о людях, которые помогали ему, нам практически ничего не известно. На следствии Пестель умолчал об очень многом, и в результате эту деятельность по построению «заговора в заговоре» приходится сегодня восстанавливать буквально по крупицам.
Непосредственным же результатом «битвы за устав» стало осознание большинством членов Союза появления в их среде потенциального лидера, резко отличающегося от остальных не только талантом организатора, но и волей, решимостью к действиям конкретным и жестоким, готовностью принять за эти действия ответственность.
Пестеля испугались. Впоследствии именно с ним было связано большинство самых серьезных споров в среде декабристов, приводивших чаще всего к расколу и реформированию структуры тайных обществ.
Глава 5
«ПЕСТЕЛЬ СКОРЕЕ ИСКАЛ СЕИДОВ,
НЕЖЕЛИ ТОВАРИЩЕЙ»:
СОЮЗ БЛАГОДЕНСТВИЯ
О Пестеле в первые месяцы существования нового тайного общества известно крайне мало. 1817 год и первую половину 1818-го он служил в Митаве. Есть свидетельства, что он даже завел там управу — отделение тайного общества — и принял в нее четырех человек. И хотя трое из них на момент приема в общество были полковыми командирами, о конкретных действиях этой управы никаких сведений нет. После отъезда Пестеля из Митавы управа, скорее всего, распалась.
Есть и другой эпизод митавской службы Пестеля, дошедший до нас благодаря мемуарам его друга Николая Лорера. «Раз Пестель мне рассказывал, что, бывши адъютантом у графа Витгенштейна, стояли они с корпусом в Митаве, где Пестель познакомился с 80-летним Паленом, участвовавшим в убийстве Павла I. Полюбив Пестеля, старик бывал с ним откровенен и, заметя у него еще тогда зародыш революционных идей, однажды ему сказал: «Слушайте, молодой человек! Если вы хотите что-нибудь сделать путем тайного общества, то это глупость. Потому что если вас двенадцать, то двенадцатый неизменно будет предателем! У меня есть опыт, и я знаю свет и людей».
«Какая истина! Зловещее пророчество сбылось!» — восклицает по этому поводу Лорер, свидетель гибели Пестеля вследствие доноса собственного единомышленника, капитана Аркадия Майбороды.
К активной деятельности в тайном обществе Пестель вернулся в середине 1818 года. Вслед за назначенным командовать 2-й армией Витгенштейном он переехал из Митавы в Тульчин, где располагался штаб этой армии. Там он создал Тульчинскую управу Союза благоденствия. «Первый, водворивший преступный союз сей во 2-й армии в начале 1818 года, был Павел Пестель. В год вступления графа Витгенштейна в начальствование 2-ю армиею, и у которого Пестель был адъютантом», — утверждал на следствии Николай Комаров, до 1821 года активный член этой управы. Через год сопредседателем управы стал капитан Гвардейского генерального штаба Иван Бурцов, адъютант начальника армейского штаба Киселева. «Я прежде полковника Бурцова (Бурцов стал полковником в 1822 году. — О. К.) находился в Тульчине и потому прежде его там действовал. По прибытии же Бурцова действовали мы вместе», — писал Пестель в показаниях.
Идеологию и деятельность Союза благоденствия историки оценивали по-разному. Некоторые из них считали эту организацию почти легальной, действовавшей в соответствии с либеральными устремлениями императора Александра. Другие же утверждали, что Союз благоденствия был конспиративной организацией, противопоставлявшей себя правительству. Решить в целом вопрос о взглядах и о методах действия участников второго Союза весьма сложно. И он, и другие тайные общества объединяли людей, по-разному представлявших будущее России и методы достижения этого будущего.
Пестель и в этом обществе пытался увидеть инструмент, с помощью которого можно будет когда-нибудь взять власть. «Тайное наше общество, — показывал он на допросе, — было революционное с самого начала своего существования, и во все свое продолжение не переставало никогда быть таковым. Перемены, в нем происходившие, касались собственного его устройства и положительного изъяснения его цели, которая всегда пребывала революционная, и потому не было члена в Союзе, на которого бы Союз не надеялся именно для произведения революции, содействия ее успехам или участия в ней».