Десятого собрались поздравить все, кто с ним пересекался во время боев, зазывая на какую-то пьянку. Тогда полудраком сделал еще кое-что. Он обратился ко мне официально, назвал капитаном, и попросил разрешения отдыхать до конца дня. Я, лечившая ему в этот момент его контуженную голову, разрешила. Огры рассмотрели меня получше, дружно изумились и полезли знакомиться. Особенно, когда увидели в палатке и Дэвлина с Вэлем. Хорошие мужики, в общем оказались. В итоге, Дэвлин отказался от вечеринки, сославшись на предстоящее взятие форта, я пожелала посмотреть на этот процесс, а Вэль теми же словами, что и химерик, попросился отдохнуть. Куда и был отпущен.
Мы снова остались в шатре вдвоем с мэтром Купером. Стоило рассказать ему о моем сегодняшнем собеседнике.
— Я видела его, — проговорила я, сидя в углу на шкуре.
— Да, я тоже посмотрел на него. Серьезный противник. Хотя и просто вселенный. С другой стороны и сосуд у него не обычный человек. Жрец. Очень мощный. Фанатик, — в последнем слове проскользнуло презрение.
— Да нет, я не о том. Мы поговорили.
Дэвлин немного помолчал, продолжая аккуратно полировать лезвие турнирного меча.
— И?
— И не знаю. В чем-то он прав. Особенно на счет расставления декораций.
Мэтр Купер улыбнулся, кивнув.
— Такие, как я, расставляют декорации. А такие, как он, заставляют людей чувствовать ответственность за весь окружающий мир. И взваливать ее себе на плечи. Демоны создают императоров и завоевателей также часто, как маньяков и убийц. А ангелы создают только фанатиков или мучеников. И то, и другое чаще всего приводит к смерти человека. Но вы ведь и так смертны?
Я кивнула. Желания говорить на какие-то пафосные темы не было абсолютно. Хотелось сидеть тихо и смотреть, как он затачивает меч и проверяет что-то на доспехах для пешего боя, просто и обстоятельно. А больше всего хотелось обнять его и не отпускать, но его ждали форт и белый рыцарь. А я могла только пожелать удачи.
— Я повторю тебе одну вещь, — вырвал меня внезапно из созерцательного настроения голос Дэвлина, — и больше не буду возвращаться к этой теме. Мы уже говорили об этом. Добро и зло, надуманная ловушка дуализма — бессмысленна в реальном мире. Нет плохого и хорошего.
— Разве?
— Ты отпустишь попавшуюся в паутину бабочку — с голоду умрет паук. Чтобы спасти крестьянина с семьей, нужно перестрелять разбойников.
— Плохой пример. Разбойники… как бы…
— Первые начали? Да. Но ты, тем не менее, принимаешь решение, что чья-то жизнь важнее. А у лихих людей остаются любовницы или жены, дети, которых надо кормить.
Я усмехнулась.
— Хочешь сказать, что любой мой поступок или даже бездействие кому-то причинит зло?
— Не зло. И не только твой. Любое событие происходит в чьих-то интересах и кому-то во вред. Одновременно. Ангелы…
Он отложил оружие, подошел ко мне и сел рядом.
— Ангелы хотят, чтобы и бабочка была жива, и паук не умер с голоду. А это невозможно. Идеальная картина существует только, если останавливается время. Замирает, как картинка. Поэтому их миры называются мирами Застывшего Света. Паук и бабочка навечно застывшие в тот момент, когда все еще хорошо.
— Иногда мне хочется того же, — призналась я.
— Потому что ты не представляешь, какой это кошмар.
— Наверное.
— А для людей "мораль", это всего лишь ответ на простой вопрос: симпатизируешь ты жертве или хищнику? Сильный человек говорит, мне нужна свобода поступать, как я считаю нужным, а о своей безопасности я сам буду заботиться. А слабый отказывается от свободы ради иллюзии безопасности, придумывая для этого мораль. Хищнику нужны принципы, чтобы договариваться с другими хищниками. Жертве нужна мораль, чтобы доказать хищнику, что охотиться на нее — плохо.
— Можно подумать, что те бандиты на дороге имели хоть какие-то принципы, — покачала я головой.
— Нет, это как раз жертвы, волей случая попробовавшие чужой крови и подсевшие на нее.
Я потерла лоб рукой, укладывая услышанное в голове.
— И еще одно. Таким как я нужны души и сильные отрицательные эмоции или страсти, а таким как этот ангел нужны души и вера. Это просто — полезные ресурсы. И мы, и они легко пожертвуем человеком ради своих интересов. Но вы, смертные, обладаете свободой воли. Иначе бы вы просто не выжили. И для ангела свобода воли означает "добровольное повиновение свету", другую свободу они просто не воспринимают.
— А что это значит для вас? — спросила я.
— Делай то, что тебе хочется. Но всегда осознавай последствия. Выбор зачастую — очень непростая вещь, но это и величайший дар наравне с индивидуальной душой. Твои поступки должны устраивать тебя и твои представления о том, что приемлемо, а что — нет.
— Как с тем городом? — спросила я, радуясь, что могу поговорить, наконец, на эту тему более-менее спокойно, когда он встал и принялся одеваться.
— Я мог закрыть трещину в Хаос. Тогда тварь, которая пробивается в наш мир, лезла бы куда-то еще. И не факт, что там был бы кто-то способный с ней справиться. А могла и не лезть. Могло бы быть жертв в сотни раз больше. А могло и вовсе не быть. Наш ожидаемый гость мог бы не полезть наружу. В городе могло не найтись достаточно испорченных людей, чтобы их извратил Хаос и с них начался Культ.
— Зачем ты сейчас мне это говоришь?
— Чтобы ты об этом подумала. И не пыталась взваливать на себя больше, чем сможешь унести. Выбор — всегда за тобой. Пора идти, время.
Он протянул мне закованную в хищно-алую перчатку руку, помогая подняться. — Далеко-далеко, — проговорил тихо Дэвлин, направляясь к выходу, — существовал орден. Они сформулировали все это кратко. В виде девиза.
— Какого девиза?
Он чуть обернулся через плечо, уже сделав первый шаг из шатра, и я увидела едва заметную усмешку на его лице.
— "Ничто не истинно. Все дозволено".
Полог скользнул, скрывая от меня его фигуру, и я бросилась его догонять.
Форт представлял собой собранную из бревен двухэтажную башню. Вокруг насыпали просто гору опилок. А на плоской крыше был флаг. Первая команда — защищает форт, вторая должна срубить флаг с древка. Надо ли говорить, что вселенный командовал защитой, а Дэвлин был одним из нападающих.
Рубка была жуткая. Упавших выносили, и с обеих сторон было уже полно раненых. Ничего более жестокого я не видела на всем турнире. Когда шестеро защищающих встали на крыше у флага, а двое нападающих только прорубились наверх, капитан защиты предложил поединок один на один.
Разумеется, почти прорвавшийся к цели демон не мог отказаться. Ему бы просто инстинкты не позволили, как я понимаю. Алые с золотом доспехи были все в крови, не знаю — его или чужой? Но вот в каком он был сейчас состоянии? На изукрашенную священными символами броню и оружие ему было явно наплевать. Белый рыцарь получил пока гораздо меньше повреждений. Честно ли было предлагать поединок сейчас? Тем не менее, остальные спустились, освобождая верхнюю площадку башни. И рядом сейчас не было ни одной живой души, чтобы сказать, что все будет хорошо. Оставалось только молиться Да Ки Нэ, да звать мысленно Шаггората.
Символично, мертвяки их обоих. Демон прорывается на небо, а ангел закрывает ему путь. Твою ж мать. А Договор они не нарушают этими своими играми? Или по самому краю ходят?
Рядом со мной встала какая-то темноволосая женщина в ослепительно-белом платье и тоже пристально и как-то напряженно смотрела на арену. Откуда она интересно? Я раньше ее не видела. Подруга вселенного что ли?
Тут раздавшийся рев толпы отвлек меня от брюнетки, заставляя уставиться на арену. Посыпался град ударов, да, тут было, на что посмотреть. Мне казалось, что прошло одно мгновение и вся вечность. Ангел был сильнее, а демон быстротой и ловкостью компенсировал усталость. Они дрались так, будто на кону был не дурацкий флаг, как минимум — врата на Небеса. Внезапно Дэвлин увеличил скорость атаки еще больше, и начал продвигаться к древку, тесня противника и не обращая внимания на приходящиеся вскользь удары меча. Да он совсем обезумел! Я, кусая палец от волнения, досмотрела почти до конца.