— Пока не знаю.
— Обращайся, — отсалютовал мне медведеподобный мужчина, все еще продолжавший хмуриться.
Перед уходом попросила помочь подобрать управляющего для баронства, и Идальго пообещал прислать одного толкового парня на стандартную оплату.
До Замка меня провожал мой бывший телохранитель Ник Хольстан. Капитан стражи покосился на мои руки и, грызя в зубах алхимическую спичку, прочитал мне короткую и слегка издевательскую лекцию на тему "как приличной девушке подбирать одежду, чтобы не было видно синяков и ран". Мне понравилось, что он больше не пытался меня опекать, смирившись с моим образом жизни. Так было гораздо легче. Ник рассказал пару новых городских баек и держался скорее дружески. Это слегка льстило. Но в итоге он все-таки проводил до самого Замка и сдал с рук на руки Дэвлину.
А на третий день объявился Шаггорат. Безумный бог влез утром ко мне в окно и уселся на подоконник, украв из тарелки персик, весь облитый утренним солнечным золотом.
— Предлагаю тебе авантюру, — заявил он безо всяких прелюдий, аппетитно чавкая сочным фруктом.
— Какую? — живо заинтересовалась я, садясь в кровати и заворачиваясь в простыню.
— Жуткую! — хихикнул крокодил. — Последствия лично для тебя могут быть — просто катастрофические. Но второго шанса отчудить подобное — не будет.
— Катастрофа? — подняла я одну бровь, наблюдая, как пляшут пылинки в ярких лучах вокруг него. — Ты на свидание меня что ли приглашаешь?
— Шутку понял. Смешно, — хмыкнул крокодил, почесав кончик носа, — но я о настоящей авантюре. Той, о которой сможешь рассказывать легенды до старости, если выживешь.
— Согласна, — кивнула я безмятежно, скидывая ноги на пол.
— Уверена?
— Да!
— И подробности выспрашивать не будешь?
— С тобой — хоть на край света!
— Тогда принарядись поприличнее. Мы идем на обед! Вот, надень это.
Он спрыгнул в комнату и протянул черный сверток, оказавшийся одеждой. Я пожала плечами и влезла в узкое обтягивающее платье с длинными рукавами, вырезом лодочкой и длиной выше колена. Черное, из какой-то непонятной ткани.
— И где это такое носят? — полюбопытствовала я, с сомнением разглядывая себя в зеркале, пока безумный бог застегивал на шее тонкое изящное ожерелье из белого золота с бриллиантами.
— Далеко. На ноги вот это, дорогая.
Перед моим носом повертели бархатную туфельку, усыпанную маленькими кусочками хрусталя на умопомрачительно тонком и высоком каблуке. Да в нем сантиметров десять, не меньше!
— На этом, что можно ходить? Серьезно?
— Обувай, давай, — с иронией отозвался безумный бог, — по карнизам она гуляет, а на шпильки встать не может, видите ли.
— Откуда про карниз знаешь? — поморщилась я, делая первые неуверенные шаги, и подумывая, не предложить ли Дэвлину добавить эту обувь в арсенал его Палача.
— Так получилось. Глупая ты еще. И наивная.
— Какая есть!
— Так, — он повертел меня перед зеркалом, щелкнул пальцами и создав на голове совершенно умопомрачительную высокую прическу, — сойдет. Пора топать.
— Можно своим сказать, что я ушла?
— Записку оставь тут, что ты со мной. Мы быстро.
Я снова послушалась, написав на листе бумаги пару строчек. Крокодил тем временем сотворил себе такой же наряд, какой был на его статуе в далеком храме на тропическом острове, "костюм тройка", как он это назвал, плюс, маленькая полукруглая шляпа, монокль и трость. Он напустил на себя чопорный вид пожилого герцога, обнаружившего в супнице муху, и внезапно приобрел лоск и элегантность, которым позавидовал бы любой столичный аристократ. И перетек в человеческую ипостась: тонкие черты лица с чуть крючковатым носом, серебряные волосы и серебряные же глаза со зрачками-ромбами.
Шаггорат подхватил меня на руки и спрыгнул с подоконника на улицу. Вокруг нас мгновенно сгустился радужный переливчатый туман. Он поставил меня на ноги, и следующий шаг вывел нас… к порогу дворца Хэль, от вида которого меня натурально передернуло. Безумный бог галантно предложил опереться на его локоть, и я с облегчением уцепилась за него.
— Боишься? — поинтересовался он негромко.
— Нет, — чистая правда, надо сказать, страха не было, только тихая холодная ненависть к долбаной богине, чьи орды отправили в лазарет самых близких мне существ.
А еще немного мстительного предвкушения: хотелось посмотреть на ее лицо, когда она нас увидит.
Мы вошли в широкие распахнутые ворота, стояла мертвая тишина, только каблуки звонко цокали по отполированному белому полу, до постукивала тонкая черная трость.
— Ау, красавица! Кто дома есть? — громко позвал безумный бог, нарушая торжественную тишину.
Новые стражницы шарахнулись от него в стороны, как вспугнутые выстрелом птицы.
— Значит, есть. Здорово, старушка! Как жизнь?
Богиню Смерти перекосило: это было видно даже под маской, а пальцы натурально впились в каменные подлокотники. Она встала со своего трона, но ничего не успела сказать.
— А я к тебе! Посмотреть, как ты тут домишко отстроила за все эти годы. Ниче так, кстати. Стильненько. Вина нам с подружкой предложишь? А то смотришь, будто не родная.
Хэль не стала спорить, хотя от ярости богини даже воздух вокруг нее дрожал. Стражницы по одному движению ресниц мгновенно поставили перед нами кубки. Три. Наполненные какой-то серебряной густой жидкостью, похожей на ртуть. Шаггорат щелкнул пальцами и создал пару кресел и коробочку с сигариллами.
— Позволишь нам присесть? — дружелюбно спросил он у хозяйки дворца.
За фасадом самой вежливой улыбки всегда скрывается самая тонкая издевка.
Потом крокодил аккуратно пододвинул мое кресло, помогая сесть, опустился на мягкое сидение сам, прикурил две сигариллы и протянул мне вежливо одну. Я-то, конечно, курить бросила, но сейчас, пожалуй, об этом можно было забыть: не каждый день выпадает подразнить Смерть — лично.
— Знаешь, выходить в мир живых — это вообще дурацкая шутка, — без предисловий начал широко ухмыляющийся безумный бог, откидываясь на спинку кресла и пуская к потолку кольца вишневого дыма.
— Тебе-то не все равно? — холодно поинтересовалась Хэль, тоже присаживаясь к столу.
— Вообще-то нет. Там наверху такой веселый кипеж начинается, если бы я из-за тебя не смог бы досмотреть до конца… Да я бы просто в ярость впал. Я ты же знаешь, какой я бываю в ярости? Да, старушка? — голос безумного бога стал мягким, как у доброго дядюшки, и вкрадчивым будто крадущаяся на мягких лапах кошка.
Хэль молча кивнула. О, с каким бы удовольствием она выщвырнула этого нежданно вернувшегося монстра обратно за пределы мира. А меня держала бы прикованной к дереву с большим муравейником, заставляя наблюдать, как она на моих глазах убьет каждого, кто хоть немного мне дорог, пока хищные насекомые медленно обгладывали бы плоть с костей наглой смертной. Эти мысли обожгли мое сознание и пропали. О как.
— Тогда давайте же выпьем за то, что все закончилось хорошо! — продолжил юродствовать крокодил. — Я — не в ярости, Кристина — жива, а тебе скооперировавшись не настучали по шапке. Ой, прости. Ты же только перья носишь, — он щелкнул себя по полям собственной шляпы, — че-т я не то опять несу, да? Ну? Вздрогнули!
Зачарованная происходящим, абсолютно уверенная, что мне это снится, я чокнулась кубком с двумя… двумя…
Да ё-моё! Ну, Шаггорат. Хэль заставила себя отпить глоток под взглядом безумного бога. Напиток, кстати, был потрясающе вкусным, холодным, обжигающим, со вкусом мяты и запахом весенней листвы, от него в момент зашумело в голове.
— И что? — богиня откинулась на спинку, скопировав позу крокодила. — Теперь ты скажешь, чтобы я оставила эту смертную в покое?
— У нее есть имя.
Хэль снова передернуло, она оскалилась, покивала, и, похоже, заменила в своих мыслях муравьев на могильных червей.
— Ты хочешь, чтобы я не трогала Кристину?
Вид ее плотно сжатых зубов привел меня в неописуемый восторг, это все, мне еще аукнется, конечно, но сейчас на это было наплевать.